Книга Магия сдвигается - Илона Эндрюс

— Ты когда-нибудь хотел, чтобы было просто нормально? — тихо спросила я его.

— Да. Но тогда мы бы никогда не увидели ничего подобного.

Бахир с легкостью спешился.

— Где вы ее нашли? — спросила я.

Бахир погладил морду лошади.

— Это был не я, Амаль сама меня нашла.

Он прищелкнул языком в ее сторону. Амаль встряхнулась, и ее крылья исчезли.

Атланта с каждым днем становилась все более и более страннее.

— Пошли, — позвал Лютер. Мы последовали за ним в здание, вверх по лестнице, в дальний конец длинного коридора, где большие двойные двери были широко открыты. Перед нами раскинулась большая комната, лишенная мебели. Пол был покрыт меловой краской. У стен стояли бронзовые жаровни, наполненные углями, готовыми к розжигу. Должно быть, это была комната заклинаний.

Посреди комнаты, в защитном круге, нарисованном мелом на полу, небольшой кучей лежал Митчелл. Глифы вокруг оберега слабо светились — заклинание нанесло адский удар. На полу вокруг упыря валялись обрывки ткани. В кресле у стены сидела женщина и читала книгу.

— Кровь, — сказал Кэрран.

Я взглянула на Лютера.

— Мы пытались надеть на него смирительную рубашку, чтобы он не поранился. — Лютер вздохнул. — Он продолжает пытаться разбить себе голову об пол.

— А как все организовано во время технологий? — спросил Ник.

— Из пола выходят решетки, — сказал Лютер. — Сейчас они опущены, чтобы он не бросился на металл.

Я подошла к кругу.

— Митчелл.

Митчелл никак не показал, что услышал или учуял меня.

— Он не отвечает, — сказал Лютер. — Я пытался.

— Некоторое время назад я пыталась кричать, — сказала женщина. — Он замкнулся где-то глубоко в своей голове.

Я взглянула на линии круга. Он был разработан, чтобы удерживать магию внутри, а не снаружи. Хм. Я никогда раньше этого не делала, но у моего отца такое сработало.

Я притянула к себе магию. Она пришла нетерпеливой и готовой, как послушное домашнее животное. Я собрала ее вокруг себя, плотно упаковала и позволила ей подпитать мой голос, чтобы достучаться до Митчелла.

— Митчелл.

Лютер вздрогнул.

— Господи, Дэниелс.

Упырь развернулся, подняв свою деформированную голову, и перекатился на ноги. Я прошла вдоль границы круга. Упырь медленно поворачивался, приближая ко мне лицо. Вблизи мне стали видны пятна крови на краске внутри круга.

— Ты… — прошептал упырь.

— Ты чувствуешь ифрита? Он зовет тебя сейчас?

— Да-а-а.

— Ты знаешь, кто ты? — спросила я.

— Да-а-а… — Он опустил голову, но его взгляд пронзил меня. — Я пламя. Я бездымный огонь. Это, — он протянул ко мне руки, — моя тюрьма. Убей меня.

Я опустилась на одно колено. Он наклонился так близко, насколько позволяла граница круга. Нас разделяло всего три дюйма.

— Я могу исцелить тебя, — прошептала я. — Но это тебе будет стоить.

— Я заплачу.

— Остановись, — сказал Ник. — Она пообещает тебе весь мир, а потом сделает тебя своим рабом. Она ничего не может с этим поделать. Это у нее в крови.

— Подождите-ка, что это за разговоры об исцелении? — Лютер замахал руками. — Что происходит?

Взгляд Митчелла ни разу не дрогнул.

— Я бы предпочел быть рабом, чем быть таким.

— Если я исцелю тебя, ты должен будешь помочь мне сразиться с ифритом, — сказала я ему. — Ты сможешь найти его, когда станешь цельным?

— Да.

— Как только все закончится, ты поселишься здесь, под опекой Лютера. Ты будешь служить в отделе «Биозащиты» в течение пяти лет. — Это должно дать им достаточно времени, чтобы решить, что с ним делать.

— Да.

— Поклянись огнем, который горит в тебе.

Упырь открыл рот.

— Я клянусь.

Я встала, вытащила книгу из рюкзака и протянула ее Лютеру.

— Мне понадобятся эти принадлежности.

Он просмотрел страницы.

— Что это?

— Мы собираемся развить Митчелла до его надлежащего состояния.

— О, хорошо. Подожди, что?

***

УГЛИ БЫЛИ зажжены. Я закончила рисовать алхимический знак для эфира и почти закончила с символами. Митчелл сидел внутри двух треугольников. Сразу за двумя треугольниками на столе, рядом со спичками и маленьким пузырьком с моей кровью, ждал полгаллоновый стакан с прозрачной жидкостью — триметилборатом. Я прихватила его перед тем, как мы вышли из дома.

В комнате собралась группа коллег Лютера. Я познакомила его с теорией основного состояния джиннов, и он объяснил ее им. Реакция была, мягко говоря, неоднозначной. До меня донеслись голоса.

— Ты же понимаешь, что если это сработает, мы нашли лекарство от гулизма.

— Да, но лекарство хуже, чем болезнь. Мы не можем бегать по сельской местности, превращая упырей в джиннов.

— Технически они уже джинны.

— Это не относится к делу.

— Мы понятия не имеем, на что они способны.

— Что во флаконе?

— Ты хочешь сказать, что мы не должны этого делать? — спросил Лютер.

— Нет, — ответила женщина. — Я говорю, что это незаконно, опасно и, возможно, неэтично, но мы определенно должны это сделать.

— Да, согласен с Марго.

— Такая возможность выпадает раз в жизни.

— Просто в качестве эксперимента.

Маги.

— Что ты чувствуешь по поводу того, что она вытворяет? — Это, должно быть, Мэхон. Такое низкое рычание могло исходить только от него.

— Мы позволяем друг другу быть теми, кто мы есть, — сказал Кэрран. — Мне не обязательно должно нравиться все то, что ей приходится делать. Я люблю ее.

Я тоже тебя люблю. Просто запомни это после того, как увидишь, что я собираюсь сделать.

Я нарисовала последний круг вокруг символов. Обереги были самых разных видов, и этот не был сдерживающим, скорее, он функционировал как зеркало, фокусируя любую магию, попадающую в оберег, на существе внутри него.

Митчелл поднял на меня глаза.

— Поторопись.

Я взяла мензурку с триметилборатом и вылила ее на него, пропитав треугольник на полу.

— Она ведь знает, что это огнеопасно, верно? — спросил кто-то.

Я взяла флакон со своей кровью и вытащила пробку.

— Выпей это, когда я скажу.

Он протянул ко мне свои когтистые руки.

— Еще есть время отступить, — сказала я ему.

Митчелл схватил пузырек когтями.

Я чиркнула спичкой.

— Сейчас.

Он проглотил кровь. Я уронила спичку в круг. Взметнулось изумрудно-зеленое пламя. Митчелл, корчась, закружился, его кожа покрылась волдырями, он кричал. Я сосредоточила магию на нем и почувствовала, как магия усиливает кровь. Моя кровь пронзила его насквозь, стекая по горлу, глубоко в низ живота, и пробудила слабую искру огня. Я потянулась к нему, пока он купался в моей крови, и прошептала слово силы.

— Амехе. — Повинуйся.

Шок от слова взорвал мою голову. Меня пронзила агония. Мир затуманился. Я боролась с этим, пытаясь удержать пламя внутри