победой рослого подростка, а второго, с разбитым лицом и вырванным глазом унесли на носилках без сознания. Владелец Арсера с гордостью похлопал более удачливого сына по окровавленному плечу и передал какой-то небольшой предмет.
– Это ежегодный ритуал объявления наследника, – пояснил Эджус, – Победители всех этапов сходятся в поединке. Один получает сытую и беззаботную жизнь до следующего испытания, а остальных, кто выжил, отправляют в пилотную школу.
– Значит потенциальный преемник Доува, это смертный, неопытный мальчишка, и захват его отца в любом случае ослабит Гегемонию, – закончил я, – Возвращаемся домой и посмотрим, что решит Совет после нашего доклада. Эджус, маршрут готов?
– Нет, конечно! – навигатор рассмеялся, – Вселенная же постоянно меняется! Я сообщу по рации, как только закончу расчёты для дальнего нырка.
Я вяло кивнул. Снова усталость сжала своими лапами грудь, и захотелось прилечь. Василиса изучала меня чрезмерно внимательно, словно пыталась проникнуть в самую суть и прочитать потаённые мысли. Мне нечего было добавить к своему короткому рассказу о мире-верфи, где людей превращали в машины.
– А если предположить… – робко спросил Айдар, – Только предположить, что человек может быть счастлив внутри машины? Ну… Вот я всю жизнь хотел исследовать космос, и разве можно полнее осуществить эту мечту, чем стать исследовательским кораблём? А тот, кто мечтает лечить людей может стать целым медицинским комплексом…
– Ты мечтал только летать в космосе? И больше ничего? Никогда не грезил о друзьях? О любимой женщине? А если надоест быть кораблём? Нельзя делать выводы по ограниченному личному опыту… – я забрался с ногами на диван и укрылся тонким, но тёплым пледом, – Вот я несколько виртуальных суток пробыл в железной коробке. Знаешь, что больше всего хочет пилот частного флота Гегемонии?
Айдар пожал плечами, а Василиса подошла к нему и обняла за талию, что не осталось для меня незамеченным.
– Я хотел погибнуть во славу хозяев… Больше боролся с этим желанием, чем с ботами (здесь, виртуальные противники, прим. авт.).
– Судя по собранным данным, у Надонии мы бились не с ЧВК, а с Большой Мамочкой, – впервые в голосе Смешной отчётливо проявилось нечто скрытое и нежное.
– Судя по собранным данным Большая Мамочка более не заинтересована в агрессивном решении противоречий, – я плотнее укутался и прикрыл глаза, заканчивая разговор.
Тепло сморило меня окончательно, наступил спокойный, глубокий сон. Маленький кусочек сознания додумывал мысль о том, что предстоит, возможно, долгая и кровопролитная война, но противник стал понятнее, а значит уязвимее. Перед тем, как окончательно отключиться, я испытал сожаление, вспомнив, что в начале экспедиции надеялся встретить братьев по разуму и найти способ с ними договориться, уладить конфликт миром. А вышло всё намного скучнее, банальнее и глупее: снова человечеству предстояло сражаться с самими собой и собственным прошлым.
Часть третья
3.1 Работа разведчика
– Я прочитал доклад группы Жданова… – Роберт Майн расхаживал по своей каюте, нервно меряя шагами расстояние между полками с носителями документации, – Что вы от меня хотите? – обратился он к высшим руководителям флотов, стоявших кучкой в его небольшой каюте.
Адмиралы переглянулись.
– Нужен совет, – начал Ван Дэшен, – Вы лично знаете Жданова…
– В отчёте военного инженера не бывает ничего такого, что может потребовать личных отношений для интерпретации, – жёстко отрезал Роберт. Он наконец уселся в миниатюрное кресло и достал курительную трубку: отставному офицеру очень понравилась древняя дурная привычка, а главное, что зажигалка с гравировкой оказалась теперь при деле.
– Мы впервые столкнулись с угрозой такого масштаба, – продолжил уговоры Ван Дэшен, – С угрозой такого типа…
– Всё бывает впервые! Я просто пилот. Даже не строевой в регулярной армии, а пилот-наёмник. Я ничего не могу решать, не могу давать советов.
– Нам кажется, что Жданов слишком позитивно оценивает искусственный интеллект Большая Мамочка, – пробасил адмирал Орджоникидзе, – Он…
– Это ИИ! – перебил Майн и шумно фыркнул.
– Количество переходит в качество… – Орджоникидзе говорил медленно и негромко, словно самому себе, – Союз ещё ни разу не встречал искусственный интеллект, занимающий своими вычислительными мощностями целую планету…
– Я не собираюсь с вами спорить, – примирительно произнёс Майн и грустно улыбнулся, – Моё мнение утратило всякую значимость.
Отставной адмирал выпустил клубы дыма, раскуривая трубку, несколько раз затянулся с наслаждением, поперхнулся и сильно раскашлялся, после чего расхохотался, вытирая слёзы.
– Как маленький ребёнок, ей богу! Приучаю своё тело к этой гадости, а сам даже не совсем понимаю зачем мне это, – бывший глава военного совета внимательно посмотрел в лицо своему преемнику, – Ван, ты сможешь себя простить, если доверишь судьбу человечества глупому ребёнку, а он окажется не прав?
– Согласен. Убедили, – Ван Дэшен вытянулся, отдал честь и, развернувшись на каблуках, строевым шагом направился к выходу.
– Постой! – Майн вскочил с кресла и заговорщицки зашептал, – Слава может преувеличивать доброжелательность этой Мамочки, но совсем немного. Только я этого вслух не говорил. Это мой бред. Понимаешь?
Ван сдержанно улыбнулся и поклонился в пояс, остальные адмиралы последовали его примеру.
– И если вы придёте ко мне в следующий раз с подобным, то я буду отвечать согласно устава, – Майн закивал головой, наполовину скрывшись в дыму, – И кроме "так точно!", "не могу знать!" и "есть!" вы вряд ли услышите что-то дельное.
Оставшись один, Роберт попробовал затянуться и снова зашёлся в кашле. Отдышавшись, он выбил трубку, почистил мундштук и застыл, направив мысли куда-то очень далеко, лишь изредка поворачивая в руке зажигалку с неказистой гравировкой M&T.
– Пора мне самому побывать в шкуре тех ребят, которых я посылал в бой, и ответить за каждый выстрел по ним и каждый их выстрел, – прохрипел отставной адмирал и немного испугался той обречённой уверенности, что услышал в собственном голосе. Он достал нательный крестик и зажал его в кулаке. Последнее время его очень успокаивал этот маленький талисман.
***
Президент казался крошечным на фоне тактического монитора на мостике "Тирана". Он стоял, заложив руки за спину и размышлял над подробной экономической картой Союза, где населённые системы различались по цветам и пиктограммам в зависимости от уровня развития и направления производства.
– Товарищ Штайн?! – капитан корабля подошёл совсем близко и повторил обращение ещё пару раз прежде, чем Герман Георгиевич вздрогнул, как от неожиданности, и повернул к нему голову, – Корабль Жданова в системе Надонии, готовится к выходу на орбиту и высадке.
Штайн коротко кивнул и протёр раскрасневшиеся глаза. Человек, который уже более века не имел права на незапланированные ошибки и эмоции, устало улыбнулся, совсем как обычный старик, но быстро взял себя в руки: лицо посвежело, взгляд сделался, как обычно, острым и
