не виделись. Короткая стрижка идёт тебе, но щетина всё портит. Зарос как бомж.
— Миленько. Всё сказала или ещё что-то выдашь? — вопросительно приподнимает одну бровь Данил, и я чувствую, что ещё немного и будет некрасивая сцена, где зарвавшуюся дамочку жёстко поставят на место.
— Ну да, я, вообще-то, подошла по делу. Как славно, что мы тут с тобой встретились, ведь на мои звонки ты не отвечаешь, — с претензией, величиной с целую вселенную, предъявила женщина.
Данил скучающе смотрит на часы и кривится.
— У тебя есть пять минут.
— Я хотела бы, чтобы ты принял в свой штат Олежика, — задирает женщина нос выше и манерно поправляет волосы.
— Ещё что бы ты хотела? — с саркастической усмешкой интересуется Данил, и я просто поражаюсь его выдержке.
— У Ростислава есть к тебе выгодное бизнес-предложение. Усмири своего цербера в приёмной и соизволь уже назначить ему встречу, — придирчиво осматривает Данила с ног до головы и цокает языком, — как я понимаю, сейчас ты улетаешь?
— Ага.
— Вернёшься и сразу свяжись с ним. Понял? Он оставил свои контакты твоему бешеному секретарю. Как его там, Степашка?
— Угу, — снова кивает Шахов, не скрывая своего скучающего вида.
— Вот и отлично.
— Это всё?
— Да, — напоследок смеряет меня брезгливым взглядом и выдаёт такое, от чего я выпадаю в нерастворимый осадок, — зря ты не познакомился с Анжеликой, как я тебя советовала, она бы стала тебе отличной парой, не то, что эта… кхе-кхе…
И наконец-то удалилась, манерно придерживая сумочку и смешно семеня ногами, скованными до самых колен узкой юбкой-карандаш.
— Не обращай внимания, — отмахивается Данил, казалось бы, тут же забывая об этой нелепой встрече с незнакомой мне женщиной, о её ужасных манерах и том, что она посмела выказать нам явное неуважение.
Вот только в моей голове всё никак не укладывалось то, что кто-то в принципе посмел так разговаривать с Шаховым. Я прокручивала каждое слово, пока мы сдавали багаж и проходили паспортный контроль, и даже тогда, когда поднимались в небольшой сверкающий стальными гранями самолёт, похожий на хищную птицу.
— А где всё? — встрепенулась я, обводя взглядом шикарный, но совершенно пустой салон.
— Тебе нужен кто-то кроме меня? — улыбнулся Данил, усаживая меня в мягкое кожаное кресло.
— Нет, — выдохнула я, наконец-то понимая, что к чему.
— Вау, я польщён, — прошептал мужчина, а затем впился в меня таким умопомрачительно жарким поцелуем, что я чуть не сгорела дотла, пытаясь совладать со своей страстью, нежностью и любовью к этому мужчине.
Но когда самолёт наконец-то взлетел над вечерней, утопающей в огнях и смоге, столицей, я не смогла найти в себе силы, чтобы усмирить своё любопытство, а потому тут же закидала Данила кучей вопросов.
— А кто такой Ростислав? — начала я издалека.
— Очередной, хрен пойми какой по счёту, любовник этой женщины.
— А Олежик кто такой?
— Сын этой женщины.
— А эта женщина она вообще кто? — задала вопрос и затаила дыхание, до конца неуверенная в том, что Шахов в принципе станет отвечать мне. Но он ответил, а я моментально потеряла дар речи.
— Это женщина моя мать.
Ну ни хрена ж себе!
Я чуть глаза не растеряла, тараща их на совершенно невозмутимого Данила, который, слегка прикрыв веки, смотрел в иллюминатор, пока я собирала мозги в кучку.
— Как мать? — прошептала я хрипло, так как грудную клетку неожиданно стиснула колючая проволока, с каждым вздохом затягиваясь на мне всё сильней и сильней.
В ответ Шахов только отрешённо пожал плечами, продолжая пялиться на остающийся позади нас мегаполис.
— Как твои дела, сынок? Как поживаешь? Что нового? Ты здоров? Хорошо кушаешь? — загибала я пальцы на руке, а в конце добавила, — Где это всё, Дань?
Молчит. Реакции ноль. Будто робот безжизненный сидит рядом. А моё сердце истекает кровью, пронзённое ядовитой стрелой равнодушия к любимому мужчине. Его облили с головы до ног безразличием, а больно от этого мне.
— Это же мама. Самый родной тебе человек. Какой, чёрт возьми, Олежик и Ростислав? — чуть ли не плача, всё спрашиваю я, и так обидно мне становится за этого сильного, смелого, умного мужчину, что и слова подобрать сложно.
— Это не мама, Лера. Это всего лишь женщина, которая меня родила, — наконец-то отвечает он и смотрит на меня так пронзительно, что я тут же подаюсь и начинаю нежно покрывать его лицо легкими, как пёрышко, поцелуями.
Мой хороший. Мой любимый. Мой самый-самый!
— К чёртовой бабушке этого Олежика, — рычу я, стискивая его в своих объятиях, а Данил начинает тихо смеяться, — и Ростислава туда же. Они плохие. Не встречайся с ними, пожалуйста!
— Даже в планах не было.
— Точно? — отклоняюсь я и прищуриваюсь.
— Точно, — кивает он и прижимает меня к своей груди, ласково поглаживая по голове.
Секунды тишины складываются в минуты, пролетая мимо нас одна за другой, пока Данил неожиданно не начинает говорить, неторопливо перебирая мои пальцы, изредка целуя их или прикусывая подушечки.
— Знаешь, в нашей семье как-то ни у кого с родителями не сложилось.
Я затаила дыхание, боясь спугнуть этот неожиданный приступ откровения. Ведь я так мало знала об этом мужчине и буквально обратилась в губку, поглощая каждое его слово.
— Мой отец был женат три раза. В первом браке у Александра Шахова родилась дочь Серафима. Спустя всего двенадцать месяцев после рождения девочки супруги развелись. Мать моей сестры до сих пор обвиняет бывшего мужа в неверности, а тот, в свою очередь, оправдывается тем, что первая жена сама его бросила, связавшись с мужиком побогаче.
— Ужас, — прошептала я.
— Не волнуйся. Мой папаша горевал недолго и нашёл себе новую супругу, которая очень быстро подарила ему наследника. То бишь меня. Этот брак был чуть удачнее и дольше первого. Но всё же, когда мне было два года, отец подал на развод. О причинах я лишь догадываюсь, но могу сказать точно, что наши редкие встречи с дорогой мамой я оборвал по своей же инициативе. Сначала она болтала о неземной любви к новому хахалю, который, в отличие от моего отца, осыпал её безграничным вниманием, золотом и брильянтами, а потом, когда родился Олег, стала просвещать меня о своих неземных чувствах уже к
