Даша Коэн
Обещаю, больно не будет
Вводное слово
Предрассветное небо. Кривой провинциальный горизонт. И птички, что мило чирикают на ветках.
Ах, да!
Еще тут есть девушка в красивой атласно-кружевной пижаме, которая со всей дури колошматит битой по припаркованному у дома и ни в чем не повинному спортивному авто. А вот как она до этого докатилась? Это мы и узнаем на страницах этой книги.
Гоу!
Глава 1 — Шрамы
Ярослав
Сентябрь. Наше время…
Музыка нещадно насилует мои барабанные перепонки. Глаза слезятся от дыма кальяна. Нервная система в раздражении верезжит от беспрерывного мелькания стробоскопов и лазеров. И я вроде бы понимаю, зачем мы пришли в это место, но оттого оно бесит меня не меньше.
Цель одна — спонсоры должны быть довольны, остальное побоку. Это лучшее место в городе. Напитки рекой. Девочки на любой, даже самый взыскательный вкус. VIP-места.
Мне бы тоже не помешало расслабиться и отпустить себя хоть на минуту, но я не могу. Я сейчас так близко к прошлому, что становится почти невыносимо держать себя в узде и продолжать корчить невозмутимый вид. Что всё нормально. Что меня всё устраивает. Что я не хочу ничего менять.
Кто-то бы сказал: «с жиру бесится». Ну да, ну да…
— Яр, пошли потанцуем, а? Музыка ведь так и шепчет покрутить бёдрами.
— Не отказывай ей, — киваю я своей сегодняшней спутнице, — иди, а я посмотрю.
Девица уходит, а я вздыхаю и сканирую глазами разношёрстную толпу на танцполе. Внезапно вздрагиваю и даже выпрямляюсь, вытягиваясь, как сурикат. Показалось? Наверное…
Сердце за рёбрами пропускает пару ударов, а затем падает куда-то в пятки и замирает там полудохлым куском мяса.
— Ты чего такой дёрганный, Яр? — наклоняется ко мне мой наставник и лучший друг отца Олег Караев. Смотрю на него и, пытаясь сделать непринуждённый вид, отмахиваюсь.
— Норм всё.
— Да я и вижу. Как прилетели в Краснодар, так тебя словно подменили. Вместо лица — недовольная жопа макаки.
— Я тебя умоляю, — закатываю я глаза и складываю на груди руки.
— Ты мне это кончай, Яр, — хмурится Олег и отпивает добрую половину пойла из своего бокала.
— Всё путём. Инвесторы в восторге. Глянь, — киваю я на визжащих от эйфории китайцев. Они буквально кипятком ссутся от вида наших девчонок, готовые выпрыгнуть из последних трусов, только бы их сейчас продолжали радовать.
Я когда-то тоже был таким лёгким на подъём. Вот только, кажется, это было в прошлой жизни. Теперь же, если я и выбираю любовь, то только напрокат.
— Я не об этом тебе сейчас толкую, — дожимает свою линию Караев, но дальше, знаю, уже не попрёт. Даже тогда, три с половиной года назад, когда я приполз к нему в Москву полудохлым овощем, он не задавал лишних вопросов. Просто вытаскивал, как мог и как умел — заставлял меня пахать как не в себя.
Тяжело подобрать слова, чтобы описать, насколько я ему благодарен.
Сложно называть его просто по имени, потому что за всё это время он сделал для меня больше, чем кто бы то ни был из моей семьи. У меня не было отца. У него не было детей. Мы с Олегом сложились как два пазла.
— Виолетта красивая, я не жалуюсь, — киваю я на извивающуюся на танцполе блондинку.
Темноволосые под запретом. Принципиально.
— А разве она не Лилиана?
— А разве мне не плевать? — дёргаю я уголком рта, имитируя улыбку.
— Завязывай с этим детским лепетом, Яр. Иначе ты уже завтра улетишь в Москву.
— Я адекватен, — с давлением в голосе цежу я, наклоняясь к собеседнику почти вплотную.
— Тогда улыбайся, чёрт тебя дери. Это всех раздражает больше, чем твоя кислая рожа.
— Иди в зад! — оба смеёмся.
— Я тоже тебя люблю, — шутливо бьёт меня кулаком в плечо, а затем по-отечески лохматит голову. Я фыркаю.
Оба чуток остываем от темы, но я всё-таки считаю своим долгом успокоить мужчину, который так много вложил в наше общее дело и в меня, в частности.
— Я в лепёшку разобьюсь, но мы своего добьёмся, Олег. Это уже не просто бизнес для меня. Это дело принципа. Особенно сейчас, когда дед из своего шикарного кожаного кресла вставляет нам палки в колёса. Я его всё равно поимею.
— А вот это по-нашему, — хлопнул меня по плечу Караев и переключился на рабочие моменты, тут же врубая на полную мощность режим балагура и своего парня в любой компании. Чёртов хамелеон.
Я же приклеиваю к лицу дежурную улыбку и потягиваю из стакана минералку, поглядывая на то, как моя очередная Виолетта призывно крутит бёдрами и шлёт мне воздушные поцелуи. Так мило, что даже тошнит. Но я всё равно приказываю себе безотрывно смотреть на девушку. И наслаждаться вечером.
Наслаждаться, я сказал!
В грудь неожиданно снова со всей дури влетает петарда и взрывается до шума в ушах. Я в непонимании кручу головой, забывая про всё на свете. Виолетта обижается, что я её снова игнорирую, возвращается на зону и присаживается ко мне, чуть ли не с ногами забираясь на колени. Трётся кошкой, что-то жарко выпрашивает на ухо, цепляя языком мочку.
Меня передёргивает, но я только шикаю на неё и продолжаю искать источник своего раздражения.
И наконец-то нахожу.
На полной скорости я врезаюсь взглядом в наглые, абсолютно беспринципные глаза некогда лучшего друга.
— Аммо, — шепчу я, а он, будто бы услышав свою фамилию на расстоянии сквозь громкий бит, улыбается мне фирменной улыбкой городского сумасшедшего и салютует бокалом, наполненным до краёв.
Кивает, будто бы не мы три с половиной года назад чуть не поубивали друг друга из-за девушки. Отпивает. Поигрывает бровями, в одной из которых поблёскивает пирсинг. Подмигивает мне.
Оскаливаюсь, фыркаю и отворачиваюсь, хотя за рёбрами у меня прямо здесь и сейчас творится настоящий ад. Кулаки фантомно чешутся. По венам бежит уже даже не кровь, а чистый адреналин.
Я пытаюсь успокоиться, но ничего не выходит. Картинки уродливого прошлого одна краше другой всплывают у меня в голове, оставляя новые ожоги поверх затянувшихся шрамов. Меня взрывает.
Я помню, что именно сделал Он.
Я помню, что именно сделала Она…
— Олег? — хриплю я, скидывая с себя вопящую от недовольства Виолетту.
— Что? — смотрит на меня Караев и в момент меняется в лице.
— Я поеду.
— Осади!
— Да
