государстве мирные и работящие люди, а правил ими царь. И поскольку царь подписывался именем Бурак Пятый, само царство называлось Буракания, а его жители — бураканами.
Царь Бурак Пятый был столетний старик и, наверное, мог бы прожить еще сто лет, потому что питался он только одним кислым молоком, не курил сигарет и не употреблял спиртных напитков. Да, он питался только кислым молоком, а самую вкусную дичь, самые сладкие пирожные и самые лучшие вина раздавал народу. Таким добрым и щедрым правителем был царь Бурак Пятый, и буракане по справедливости считали себя самыми счастливыми людьми на свете.
А теперь слушайте.
В царском дворце, вместе с многочисленной царской челядью, жил и карлик Тинтирин — сам с ноготок, борода с локоток, как говорится в сказках. Матросы привезли карлика Тинтирина с далекого острова и подарили царю вместе с розовым попугаем и серой обезьянкой. Но из этих трех живых существ Бурак Пятый больше всего полюбил маленького белобородого человечка.
И правда, своим веселым и добродушным нравом карлик Тинтирин вполне заслуженно завоевал сердце царя и скоро стал с ним неразлучен. Тинтирин повсюду сопровождал своего господина — они вдвоем гуляли по тенистым аллеям дворцового парка, вместе купались в царской бане, вместе сидели за царским столом. И в то время как Бурак Пятый поглощал кислое молоко и пил минеральную воду, Тинтирин набивал себе пузо всякими лакомствами, специально для него приготовленными, и выхлебывал по целому кувшину пенистого вина, так что даже белоснежная борода его краснела.
С далекого острова карлик Тинтирин привез чудесную дудочку, которую он сам смастерил из бамбукового побега. Человечек изо всех сил дул в свою дудочку, и придворную тишину оглашали игривые песенки, от которых старому царю становилось весело, и иной раз он даже подпрыгивал, как мальчишка. Тинтирин играл с утра до вечера, а наперегонки с ним пели не только царские соловьи и царские сверчки, но и царские лягушки, которые, в сущности, не пели, а квакали, как самые обыкновенные лягушки.
Однажды ко дню рождения своего любимца царь заказал придворному волшебнику такое зеркало, в которое можно было бы не только смотреться, но и выслушивать его похвалы. Придворный волшебник принялся за работу и, вложив все свое волшебное искусство, изготовил такое зеркало. Оно было сделано из золотистого хрусталя и ослепительно сверкало в роскошной коробке из небесно-голубого атласа.
Сколько лет исполнялось Тинтирину, мы не знаем, потому что никто не знает возраста карликов. Да это и не так важно. Гораздо важнее то, что царь Бурак Пятый созвал в большой праздничный зал дворца самых знатных своих царедворцев и в их присутствии преподнес Тинтирину невиданный дар, пожелав ему от всего сердца здоровья и долгих счастливых лет жизни. А потом все веселились, и до поздней ночи в небо взлетали разноцветные ракеты.
С этого дня Тинтирин ни на миг не расставался с волшебным зеркалом. Он дудел, надув щеки, в свою бамбуковую дудочку, смотрелся в золотистый хрусталь и спрашивал:
Зеркальце ты милое, Зеркальце хрустальное, Кто играет лучше всех, Кто дудит звончее всех?
И чудное зеркало начинало излучать пурпурное сияние, а из глубины его звучал тоненький голосок:
Человечек с ноготок, Борода с локоток, Тинтирин играет лучше, Тинтирин дудит звончее, Лучше, звонче, лучше всех!
И царь Бурак Пятый, и все царедворцы (и царские повара и царские подметальщики) хлопали в ладоши и подпевали:
Тинтирин играет лучше, Тинтирин дудит звончее, Лучше, звонче, лучше всех!
А что же думал народ, что думали простые буракане, которые не слишком-то разбирались в придворной музыке, да и не слышали еще никогда царского любимца? Бураканский народ занимался своими делами, и придворные толки и придворное восхищение игрой карлика ничуть его не интересовали.
И все-таки народу предстояло высказать свое мнение, потому что царь провозгласил Тинтирина народным музыкантом.
И вот однажды Тинтирин покинул неприступный каменный замок и отправился по землям Буракании играть бураканам и узнавать, что они о нем думают. Он путешествовал в роскошной коляске в сопровождении целой свиты вооруженных всадников, и когда он прибывал в какое-нибудь село или город, трое трубачей возвещали о прибытии знатного гостя. Со всех сторон сходились любопытные, и когда на площади становилось черным-черно от народа, карлик вылезал из коляски и начинал играть.
Люди смотрели и слушали. Музыка как музыка — даже, пожалуй, несколько писклявая и непонятная для слуха простого необразованного народа. Но Тинтирин дудел в свою дудочку и старался поразить толпу.
Объехав вдоль и поперек все царство и убедившись в том, что буракане встречают его игру полным равнодушием, карлик Тинтирин вернулся в замок и тут же пожаловался царю на холодность его невежественных подданных.
— Как? — сердито воскликнул царь Бурак Пятый. — Значит, никто не аплодировал? Ну, я проучу этих невежд, которые умеют только лопать пирожные и ни черта не понимают в придворной музыке!
И царь приказал разгласить по всему царству, что каждый день, в полдень, знаменитый музыкант Тинтирин будет играть перед микрофоном государственного радиоцентра и что в это время все буракане должны слушать его и аплодировать. И плохо придется тому, кто не будет слушать и аплодировать!
Как и следовало ожидать, покорные подданные выполнили царский приказ без всяких возражений. Они не хотели огорчать доброго старого повелителя, а кроме того, боялись, как бы их не лишили пирожных.
— Давайте аплодировать, — решили они про себя. — А что мы думаем о музыканте — дело наше. Разве может кто-нибудь проникнуть в
