у квасника были? Тогда ясно. — Мясник завел наглые глаза. — Это который квасник? Который щипцами завивается? Он и подменил. Лично. Советский взял, а царский отдал.
— На понт берешь!.. — начал было галдеть Коська, но мясник перегнулся через прилавок и заговорил тихо: — Он не одним вам подменивает. У него с мирного времени во дворе кубышка зарыта. Он стальной маске подменил. Знаете — стальная маска в цирке борется. Кинула ему червонец, а он ей сдачу двугривенными. Воротилась стальная маска домой, а двугривенные все как есть царские.
— И чего было? — спросил Славик.
Кулибин не расслышал его вопроса.
— Ну, мазурик! — цокал он языком. — Вот это мазурик! Копеешник, на ком интерес строит!.. Ступайте к нему и требуйте. Скажите, чтобы сменил, а то, мол, некрасиво.
— А если он не поверит, что это его двугривенный? — спросил Славик.
— Как это не поверит. Он же щипцами завивается! Поверит.
Ребята отправились к чубатому. Чем дальше они шли, тем походка их становилась безнадежней. Оба поняли: Кулибин-сын просто-напросто обдуривал их.
— Гляди, Костя, Козырь бежит, — сказал Славик.
И правда. Отведав косточки, собачонка моталась за ними, не отставая.
— Пошли Петрушку глядеть, — предложил Коська.
Они повернули к каруселям, но на пути им попалась фортунка.
У низкого столика, разделенного на шесть разноцветных квадратов, сидел инвалид с одной ногой. «За копейку — пятак, за пятак — четвертак, за гривенник— полтинник!» — выкликал он, утирая бабьим головным платком лысину.
Охотников играть не было. Несколько ротозеев щелкали подсолнушки. Хозяин лениво бросал пятаки, закручивал вертушку и выигрывал сам у себя. Подошел франт в гетрах, с подбритыми усиками, под руку с испуганно взирающей на него барышней, кинул мятый целковый, проиграл и как ни в чем не бывало поволок барышню дальше.
— Чем крепше нервы, чем ближе цель! — завистливо проговорил Коська.
И вдруг завел глаза под лоб. Счастливая мысль посетила его.
— Огурец, — сказал он, замирая. — Давай сыгранем по копеечке.
— Да ты что! А проиграем?
— Проиграем, так копейку. А выиграем — сразу пятак! Ворожея наворожила к счастью! Голова два уха!
«Надо было с Митей идти», — снова подумал Славик.
— Нет, я не буду, — сказал он.
— А если нет, то почему?
— Во-первых, у нас деньги Зорьку выкупать. Какой ты, Костя, странный.
— Для Зорьки и сыграем. Царский двугривенный надо оправдать или не надо? Таракан спросит — ты чего скажешь? А тут двадцать копеек выручим — веселися, весь народ!
— Не знаю, Костя. А если проиграем?
— Я ему говорю — цыганка наворожила, а он — «проиграем»! — Коська развел руками. — Вот жадюга!
— Давай, Костя, так… — сказал деликатный Славик. — Если Козырь убежал, сыграем. Если сидит — нет.
— Давай лучше сыграем, если Козырь здесь. А убежал — пойдем так.
Славик оглянулся. Лохматая собачонка сидела шагах в двадцати, вывалив язык, и делала вид, что смотрит в другую сторону.
— Ну вот, — сказал Коська. — А ты говоришь — купаться!
— Хорошо, — сказал Славик. — Ты как хочешь, а я не буду.
— А если нет, то почему?
— Сколько раз, Костя, можно повторять одно и то же. Я не умею играть на фортунке.
— Да тут уметь нечего. Ставишь на любой номер и загребаешь деньги. А вот чего сделаем! Мы у попугая проверим!
Он схватил Славика за руку и поволок к шарманщику. Какая-то нечистая сила вселилась в него.
— Ты посмотри на этого шарманщика, — урезонивал Славик. — Разве такой шарманщик правильно нагадает?
Шарманщик был дряхлый. Он не мог долго крутить ручку и отдыхал на середине музыки. И шарманка у него была старая, шепелявая и попугай старый и лысый. Хозяин долго упрашивал попугая достать Коськино счастье. Попугай зевал, показывал бессовестно черный язык и ругался. И только когда хозяин достал прутик, попка глянул на Коську безумным глазом и поддернул свернутую, как лекарство, бумажку.
Прорицание было озаглавлено: «Девственный пергамент». Славик с трудом разобрал написанные под копирку фразы: «Под знаком Юпитера наливается кровью… Царь Давид египетский… сторонись врага огненного. Не даст вкусить тела своего…»
— А «наливается кровью» — не очень хорошо, — насторожился Славик. — Как думаешь, Костя? И кто такой царь Давид?
К ним подошла девушка с соседнего двора — Алина, бывшая машинистка девятого разряда. Она пообещала растолковать темные места пергамента, если Славик добежит до военного дяденьки и спросит: «Не надо женщин?»
Дело было пустяковое. Славик сбегал — спросил. Оказалось, пока не надо.
Алина разбирала только печатные буквы, поэтому читать пришлось Славику.
— «Под знаком Юпитера наливается кровью», — повторила Алина. — Кошмар! — и спросила Славика — От кого у тебя такие глазки, малютка? От папки или от мамки?
— Ладно тебе! Читай! — торопился Коська. — Этот попугай, наверное, не ту бумажку вынул. Перепутал, наверно.
— А на что гадал? — спросила Алина.
— На фортунку. Выиграю или нет.
— И куда тебе деньги, малютка? Чем их больше, тем считать дольше… Глазки — как у барашка. С ума сойти.
— Глазки, глазки… — сердился Коська. — Ты скажи, повезет или нет?
— Повезет, малютка. Под Юпитером непременная удача во всех делах. Особенно нам, деушкам.
— Ну вот! А я чего говорил? Пошли — не боись!
И они побежали к фортунке.
— Держи копейку! Ставь! Чем крепше нервы, чем ближе цель. Двугривенный оправдаем — и пламенный привет!
Вертушка закрутилась. Цветные дольки стушевались в сплошной белый круг. Упруго загудело по гвоздочкам гусиное перышко.
Славик проиграл, а Коська выиграл.
— Чем крепше нервы, чем ближе цель! — сказал он победоносно.
Поставили еще по копейке, и проиграли оба. Коську это не смутило, и они проиграли еще раз. После этого выиграл пятачок Славик. Из мелких денег осталась одна копеечка. Коська поставил на тройку и выиграл.
— Чего жмешься, хозяин? — усмехнулся инвалид. — Фарт идет, ставь больше.
И звякнул по столу красивой, как медаль, серебряной полтиной.
Славик ткнул приятеля в бок изо всей силы. По Коська ничего не почувствовал, поставил гривенник и проиграл. Поставил второй гривенник и проиграл тоже.
И только когда остался один гривенник, два пятака да несколько копеечек, ему померещились безжалостные глаза Таракана, и он опомнился.
— Что ты наделал! — сказал Славик, когда они отошли.
— А чего я наделал? — Пот лил с Коськи градом. — Я хоть два раза выиграл… А ты все просадил…
— Я не хотел…
— Не хотел? А кто говорил: Козырь здесь — айда сыграем. Я или ты?
— Так ты же сам проигрался!
— Потому что один играл! Вдвоем бы ставили — кто-нибудь бы и выиграл. Я-то выиграл. Мне фарт шел. А ты струсил.
— Нет, не струсил. Я тоже, к твоему сведению, выиграл. Я, если ты хочешь знать, в тот раз твердо
