На чутьё, разве?
Ну, это он не с тем связался. В плане чутья Дерен ему даст тройную фору и ещё пинка для скорости.
Улыбка-то у моего керпи какая, а? Прямо лучится добрым отношением к бедным двуногим, что уже запыхались меня ловить.
Тут не только половозрелые тётки вспотеют, мужик, вон, тоже с ноги на ногу переминается. Раскаивается, что подозревал такого хорошего парня в том, что он меня, беглеца, покрывает.
Я фыркнул. Нет, Дерен у меня явно не на своём месте. Ему надо в политику… Наследник хэдов…
Я подождал, пока охранник отойдёт к воротам. Таковые имелись, но отделяли больницу от прохожих чисто символически, а забор вообще был декоративным — цветы да живая изгородь. Снова спрыгнул вниз.
Второй пилот проснулся от шума, который учинили охранники, и выбрался из шлюпки «в чём был», плюс помятый и всколоченный. Аккуратный Дерен тихо отчитывал его, но замолчал, увидев меня.
— Стартуем, господин капитан?
— Нет, вы остаётесь здесь. Я немного по городу погуляю и вернусь.
— Я сообщу Вили, он как раз в городе, — с готовностью кивнул Дерен. Лейтенант прекрасно видел, что я затеял. — Шлюпка будет сопровождать вас. У нас есть разрешение на передвижение в полосе Шейдера. Сейчас Вили уйдёт на необходимую высоту и возьмёт пеленг через ваш браслет.
Глаза у Дерена были слишком серьёзными для анекдотичности момента: босой капитан в тесноватой форме некого сержанта Вили, и я спросил:
— Предчувствия дурные?
— Что-то носится в воздухе, — одними губами ответил Дерен и сделал знак второму пилоту валить в шлюпку и не подслушивать.
Я глянул на его нового напарника искоса: совсем мальчишка. Да ещё и смешенной крови — полуэкзот.
— Зачем взял? — тоже не спросил, а проартикулировал.
— Да дурной, — отмахнулся Дерен. — Вообще ничего не боится. Угробится где-нибудь.
— Угу, — согласился я. Сам таких видел. Зелёные, рано насмотревшиеся на смерть… — Мерис прорезался?
— Никак нет. Генерал занят. Разведка слила Росу, что он «На семи ветрах».
Дьюпа ищет? А нечего было с хвоста падать.
История сорок первая. «Без просвета» (окончание)
Джанга. Чангарский госпиталь
Охранники суетились возле ограды. Они вызвали обычный, не военный, полицейский наряд, но полисы безынициативно топтались у входа в больничный сад.
Неужели полисы даже больницу обыскивать не собираются? Вот же гражданский бардак.
По минимуму внешних действий было понятно, что охранники вряд ли заявили в городской администрат именно о побеге, скорее, о недоразумении: проснулся пациент после искусственного сна и убрёл куда-то.
Полисы им вряд ли сильно помогут. Ну, пусть сами побегают.
Интересно, когда сообщат Энреку? И выйдет ли он на меня через браслет?
Гражданским охранникам такое развлечение было недоступно. Они меня по браслету даже отследить не могли, бедняги. Не их юрисдикция.
— А чего ты не спал-то? — спросил я Дерена.
— Сон был плохой, господин капитан. Проснулся и не уснул больше.
— Хатты, что ли, снились? — пошутил я.
Дерен кивнул. И пристально посмотрел на меня.
Я проглотил свои мысли о снах так быстро, что едва не подавился ими.
Дерен читает с лица, как с дисплея. Ему незачем знать об откушенной голове и хатте с мудрыми глазами инспектора Джастина.
Работа в госпитале начиналась с рассветом. Здесь жарко, и если режут пациентов в операционной, то с раннего утра. Потом — шестичасовая сиеста.
Спустя пять минут после того, как охрана улетела на мои поиски, низко брея над единственной дорогой в город, я вернулся в палату.
Беготня в коридоре сменилась на размеренные шаги, и понял, что больница зажила своей жизнью.
Ко мне в палату, разумеется, никого не отправили: я же утёк.
Впрочем, долго торчать в палате тоже было опасно — вдруг охранник листает видеокадры в беспорядке и случайно наткнётся на меня?
Я знал, что утро доктор Есвец начинает в лаборатории или операционной. Он переодевался в своём кабинете и уходил в основное здание клиники.
Без двух минут пять я зашёл в кабинет к Амару. Камеры там были, конечно, но не были настроены на поиск именно моего лица.
А охранник, думаю, изучал теперь подсобные помещения — бойлерные, холодильники. Всё это ему приходилось делать вручную, клиника — не тюрьма, датчики здесь стоят самые простые.
Конечно, хороший синтез-программер решил бы проблему быстро, и завтра они, возможно, посадят сюда такого… Но завтра, если будет необходимость, я свалю из больницы другим способом.
Кабинет доктора пустовал, и делать мне в нём было вроде бы нечего. Но я помнил, что Есвец, будучи гораздо ниже меня ростом, ботинки носил примерно моего размера.
Я померил и хмыкнул. Нога у него оказалась узковатой, однако под столом нашлись и спортивки, вполне способные растянуться на мою лапищу.
Я обулся, спустился к пульту охраны, чуть-чуть придушил охранника, сидящего на обзоре, обесточил камеры, вырвав пару контактов с мясом, и отправился в город пешком.
Пошёл, разумеется, не по прорезиненной дороге через низенький пригород, где могли шуровать полисы, а напрямик, через засеянное местными злаками поле.
Амар говорил, что от клиники через поле — двадцать минут ходьбы до первых высоток.
С орбиты меня было сейчас очень легко засечь, но кому я там нужен? Вили видит, а больше интересантов нет.
Я миновал стадо козлоносов, два белых фермерских домика. Даже попытался купить молока в одном из них, но напоили меня бесплатно.
Пока болтал с хорошенькой дояркой, которая оказалась в курсе, что некую «персону» охраняют по соседству две «ну очень красивые» имперские шлюпки, «аж прямо переливаются», в сторону клиники пролетел над дорогой полицейский катер.
Видимо, в этот момент пришёл в себя поддушенный охранник и сообщил, что я в клинике.
Вот сейчас было пора и в город. В головах полицейских и так уже всё смешалось, надо бы им помочь и объявиться хоть где-то.
Я пошёл через поле, размышляя, как Энреку удалось добиться разрешения на шлюпки? Это же такой геморрой…
На Кьясну мы садились тайком, пока не ввели военное положение из-за борусов. Только тогда появился шанс легализовать наше пребывание на грунте.
И дело было не только в том, что мы — имперцы.
Шлюпка — штука опасная. Не в плане светочастотных установок, а из-за реактора антивещества.
Маленькая такая штучка, с ладонь. Расположена в верхней части обшивки, как присоска у рыбы-прилипалы. Если считать вместе с приводом, то и по величине будет так же — на половину условного шлюпочного «загривка».
При сверхскоростях антивещество обволакивает шлюпку, уничтожает трение в понимании классической физики. Создаёт эффект вселенной внутри вселенной. Именно поэтому масса шлюпки не растягивается до бесконечности, как боялись релятивисты.
Проблема у антивещества только одна — нужно надёжно изолировать от него капсулу с пилотами и аппаратурой. Потому сначала было открыто
