Пролог
Заглянем в глубины расщепленных скал,
Где тихо в кристаллах растёт минерал,
Виден не всем, но несёт в себе силу -
Забытое время откроет он миру.
Кристалл – не игрушка, рукою не взять.
Лишь чистый душою способен принять,
Что отныне судьба их вместе связала,
Врата в новый мир лишь для них показала.
Избранников силы числа двадцать пять
Циферблаты в запястьях должны охранять.
Событий истории изменится ход,
На застывших нулях закончится проклятый год.*
Героев-спасителей существует лишь пять
Их данная сила – повернуть время вспять.
Две капли воды двадцать первого века
Изменят за миг судьбу человека.
И проснутся в незнании герои опять,
Забудет весь мир о числе двадцать пять.
И будет центральная башня стучать,
Чтоб о будущем люди могли вновь мечтать.
Из-за обильных дождей, идущих уже примерно неделю, улицы Флипсбурга были окутаны пеленой тумана. По правде говоря, излишняя влажность всегда была отличительной чертой этого старого городка. Сейчас же это испарение больше напоминало кипящий котёл в аду, поскольку майское солнце изрядно пыталось подпалить всех обитателей города.
Билли Смит окинул угрюмым взглядом главную часовую башню. Подумать только, всего двадцать четыре часа. Будь он более предусмотрителен, то стал бы человеком, открывшим новый мир. Сколько всего он смог бы рассказать про ближайшее будущее. Однако нельзя было исключить факта, что чересчур набожные люди, какими являлись практически все в 1713 году, сочли бы его безумцем. Ведь кто смеет утверждать, что существует способ путешествий во времени? Вздор! В одном он уверен наверняка: сейчас он находится в двадцать первом веке, и из привычного, двадцати пяти часового, счёта времени был отнят один сокровенный час.
Пробыв здесь примерно неделю, Билли частично привык к этому. Однако тоска по дому и родной дочери, оставшейся в прошлом, разрывало на части его, и без того больное, сердце. Почему он вообще решился на это? Любой другой человек, скорее всего, прошёл бы мимо старой рукописной книги, не внушающей чего-либо серьёзного. Он никогда не мог ответить сам себе на этот вопрос, поскольку был тем типажом людей, которые чисто физически не могли обойти стороной всё то, что таит в себе столько загадок. Тяжело вздохнув, он выпрямил спину и, медленно шагая, направился к дому, который, благо, пустовал в этом веке. Ему было просто необходимо найти хоть малейшую зацепку, которая помогла бы ему вновь открыть эту чёртову брешь. Причин вернуться назад в прошлое было несколько: во-первых, двадцать первый век был слишком чужд для него (он абсолютно не вписывался в толпу), во-вторых, он не мог выкинуть из головы мысли о дочери (ведь ей всего шестнадцать, она просто не сможет жить одна) и в-третьих, его безумно пугали местные люди с какими-то непонятными штуковинами в руках (правда, они ещё и издают странные звуки и свечение, просто жуть). Свернув за угол, который обычно был обделён человеческим вниманием, он смог вздохнуть с облегчением.
"Наконец-то не придётся ходить с довольной миной, стараясь не вызывать подозрений!" – подумал он про себя, как вдруг кто-то одёрнул его за рукав пальто сзади.
– Извините, сэр, не могли бы Вы подсказать, как пройти…
Девушка лет двадцати пяти оживлённо начала разворачивать помятый листочек с адресом. Она слегка прищурилась, стараясь понять, что же было нацарапано на несчастном клочке бумаги почерком, который обычно называют докторским.
– Пройти на улицу Люп-Люп-Люпс…
– Вы имеете в виду улицу Люпсинг?
Девушка отчаянно пожала плечами и протянула листок Билли.
– Люпсиг 23. – Чётко прочёл он. – О, это здесь неподалёку. Вам нужно пройти мимо вон того цветочного магазина и свернуть направо, когда увидите стоматологию. А после сразу будет ваш 23 дом.
– Большое спасибо!
– Обращайтесь, – с долей иронии ответил он.
Они оба понимали, что это прозвучало слишком нелепо, поскольку она была обыкновенной туристской или же приезжей, которая ещё не совсем до конца выучила все улицы с чудаковатыми названиями, а он просто знал каждую улочку, как свои пять пальцев. Должен же он хоть чем-то заниматься, пока находится здесь. Каждый день он отправлялся на небольшую прогулку, которая включала в себя тщательное изучение улиц, фиксацию важных данных об изменении города за последние несколько веков в блокнот, который остался от прежних хозяев его дома и, разумеется, поиск подсказок по возвращению обратно в 1713.
– Если повстречаю Вас снова, то обязательно обращусь!
Она взглянула на наручные часы, после чего радостно развернулась на пятках и зашагала в указанном направлении. Билли продолжил свой путь к дому. Он просто застрял в этом веке. Просто застрял.
По пришествию домой, он скинул с себя старое пальто и шляпу и прошёл вглубь дома, даже не разуваясь. Смерив широкими шагами большую гостевую комнату, Билли вальяжно прошёл на кухню, с долей злости кинул на стол большую книгу в старом толстом переплёте и плюхнулся на стул. Он отчаянно верил в то, что когда-нибудь эта старая развалюха сможет вернуть его обратно, точно так же, как и привела сюда. Раскрыв книгу ровно посередине, его взгляд скользнул по ужасно корявым буквам. Хотя, в данной ситуации, был грех жаловаться на какой-то там почерк, ведь ему никогда не составляло труда разобрать даже самые ужасные каракули. Было в нём что-то от истинного каллиграфа.
– Заглянем в глубины расщепленных скал, – начал читать он вслух, с нотками раздражения в голосе. – Где тихо в кристаллах растёт минерал. Виден не всем, но несёт в себе силу, забытое время откроет он миру.
И что только этот неизвестный автор хотел сказать своим изречением?
– Стихи ужасны, как и сам писатель, – фыркнул он сам себе под нос. – Ну, какой нормальный человек решит написать подобное?
Мысли цеплялись одна за другую. Билли был готов прямо сейчас сжечь эту чертову книгу или же запустить её в стену, лишь бы в очередной раз не думать над этой головоломкой.
– Ну что же тебе нужно? – Понимая, насколько глупо разговаривать с книгой, он ещё раз убеждался в том, что скорее всего у него жар и это всё какой-то сон, которым он бредит. – Я уже всю голову сломал, ну не знаю я, что ты хочешь сказать мне! Кристалл, минерал… Скалы какие-то. Верни мне уже моё забытое время, чёртова бумажка!
Для придания трагичности и театральности своему монологу, он ущипнул себя за локоть, тихо бормоча себе под нос "я просто сплю, это всего
