Аид с мелкой самкой уже на подлёте. Да, кстати, не вздумай говорить этой самке, что она прекрасна.
— Почему? — удивился Дилль.
— Потому что я страшно ревнивая, — Тринн обнажила зубищи в ухмылке. — Шучу, расслабься.
Дилль улыбнулся шутке, но улыбка завяла, когда драконица задумчиво сказала:
— Хотя, вообще-то, не шучу.
Сборы были недолгими — больше всего времени пришлось потратить на то, чтобы посадить Шехана в мешок и привязать на спину Илонне. Кот категорически отказался оставаться, пришлось брать с собой. Дилль уселся на спину Тринн, Илонна вскарабкалась на Аида.
Два огромных чёрных и один маленький красный драконы взлетели одновременно и скрылись в темноте. Мастера клинка долго смотрели вслед улетевшим, затем Нугейр тихо сказал Фиррису:
— С ума сойти, твоя дочь выбрала в мужья повелителя драконов.
Глава 31
* * *
Король Энмунд в бешенстве пнул шута и не поленился самолично вышвырнуть его из шатра. Мелкий уродец посмел сказать, что его — великого короля Тилиса, обвели вокруг пальца. И кто? Сопляк Ниал, ставший правителем Мироттии пять лет назад лишь благодаря везению и склокам Кланов?
Пометавшись по шатру, он уставился на карту, разложенную на столе. А ведь демонов горбатый карлик прав — Ниал, посылая ему заверения в дружбе и клянясь во всемерной поддержке его действий, тихим сапом подгрёб под себя изрядный кусок территории Ситгара. Когда Энмунд впервые получил известие, что мироттийцы не собираются участвовать в осаде Тирогиса, он возрадовался. А теперь он уже не был уверен, что поступил правильно. Возможно, надо было сделать то, что сделал Ниал — укрепиться на территории западного Ситгара, отдав Тирогис заботам мироттийцев.
До вчерашнего дня всё шло согласно задуманного плана. Нижний Тирогис был взят почти без боя, верхний осаждён так, что мимо тилисских войск и мышь не могла проскочить. Тилисская и мессантийская кавалерия зачищала территорию к востоку от Тирогиса — маршалы докладывали королю, что кроме нескольких городков, весь восточный Ситгар уже оккупирован. Инженеры спешно сооружали осадные башни и постоянно устраивали артиллерийские дуэли на катапультах с ситгарцами. Длинные осадные лестницы изготавливались сотнями. Маги рыли при помощи магических зверей тоннели, травили воду в реке, насылали отравленный дождь и делали вылазки, сжигая и уничтожая защитников стен. Ситгарские же маги почти не отвечали — то ли экономили силы, то ли просто некому было.
Только боевые клирики оставались бесполезным балластом. Объединённый отряд боевых монахов из Тилиса, Мессантии, Гергвальда, Йоли и Лемирра, который в другое время мог бы проделать огромную брешь в крепостной стене и спалить к демонам ситгарских солдат, оказался неспособным призвать даже слабую искру, не говоря уже о небесном огне. Архиепископ Тиагед, перед началом военной кампании высокомерно задиравший нос перед магами, ныне молчал, как в рот воды набравший. В этой войне от святош толку не было. Точнее, толку не было до вчерашнего дня.
Вчера, услышав возбуждённые крики, Энмунд выскочил из шатра, думая, что ситгарцы отважились на самоубийственную вылазку. Но солдаты — от рядовых до генералов, смотрели куда-то вверх. Плотные тучи над Тирогисом сначала просто посветлели, затем пятно яркого света начало разрастаться, становясь ослепительным. Глазам на него было больно смотреть — создавалось впечатление, что солнце опустилось с небес на землю и вот-вот прорвёт тучи. Энмунд, как и прочие, щурился и прикрывал глаза рукой. Он не раз видел призыв Божьего огня, а потому не мог ошибиться. Это был призыв. Но кто сумел донести молитвы до Единого? Судя по расположению светового пятна — прямо над городом, это сделали мироттийские священники.
Энмунд приготовился к тому, что сейчас небесный огонь сожжёт часть городской стены, и даже начал представлять, как его храбрые солдаты ринутся в пролом, когда с небес ударил столб света. Яркий свет заставил всех зажмуриться. Когда король Тилиса открыл глаза, он увидел облака раскалённой пыли, витающие над лагерем мироттийцев. Энмунд мрачно смотрел на разбегающиеся в панике остатки мироттийской пехоты, на огромное расплавленное пятно земли в том месте, где только что располагались мироттийские церковники во главе с самим предстателем Бронкуром, и чувствовал, как липкий страх заполоняет его душу. Единый встал на сторону ситгарцев.
Со стен Тирогиса ещё долго неслись радостные крики и задиристые ругательства, а тилисские солдаты только угрюмо переглядывались и косились на своих монахов. Энмунд тотчас призвал Тиагеда и потребовал нанести такой же удар силами боевых клириков. Бледный, как подземный жабоящер, архиепископ в ответ лишь промямлил, что его отряду мощь Единого по-прежнему недоступна. А на вопрос короля, почему же тогда ситгарцы сумели дозваться Единого, Тиагед предположил, что во всём виноват предстатель Бронкур, устроивший показательную казнь. Дескать, Бронкур прогневал Единого тем, что отправлял на костёр не только пленённых ситгарских солдат, но и мирных жителей, включая женщин и детей. За что и был наказан. В бешенстве Энмунд поколотил священника и велел не появляться перед ним до тех пор, пока его клирики не сумеют призвать Божий огонь.
Посоветовавшись с маршалами, Энмунд назначил на сегодняшний день первый большой штурм. Божьего огня можно было уже не опасаться — повторный призыв будет доступен ситгарцам не раньше, чем пару недель, ведь все их боевые клирики сейчас валяются в отключке. Пока моральный дух солдат окончательно не упал, нужно было начинать атаку. И вот сегодня утром, когда Энмунд уже готовился выйти к войскам и пламенной речью отправить их на штурм, настроение ему испортил проклятый карлик.
Он не стал ораторствовать, просто вышел на пригорок и взмахнул рукой. Послушные воле суверена, полки тилисцев начали штурм. Заревели боевые горны, в небе засверкали сигнальные магические шары. Высоченные и тяжёлые осадные башни пришли в движение, два громадных тарана, поставленные на колёса, медленно покатились к стенам Тирогиса. Полки тилисской пехоты и союзников рассыпались на небольшие отряды, чтобы минимизировать потери от падания метательных снарядов противника, и ринулись на штурм.
Первыми в дело вступили солдаты инженерных войск — они, осыпаемые градом стрел и арбалетных болтов, подбегали к защитному рву, бросали в него вязанки хвороста и мешки с землёй и тут же мчались обратно за следующей порцией. Отряды стрелков и боевых магов прикрывали инженеров, уничтожая ситгарцев на стенах. К тому времени, когда ров местами был заполнен, осадные башни уже подошли на расстояние выстрела из катапульты.
И ситгарцы не замедлили начать обстрел. Корзины с некрупными камнями они заменили на большие валуны, и эти каменюки начали падать в опасной близости от башен. Дважды ситгарцы попали в одну из башен, но не повредили её основу, а лишь сорвали защитное покрытие, предохраняющее
