«Спасибо за огонек» — короткий рассказ о женщине-коммивояжере. В конце долгого трудового дня она берет паузу, чтобы сбросить напряжение и выкурить сигарету. Одного того, что миссис Хансон не только коммивояжер, но и вдова и удачливая деловая женщина, много лет разъезжающая по Среднему Западу и торгующая дамским бельем, могло быть достаточно, чтобы летом 1936 года «Нью-Йоркер» отверг рассказ. Тем более что в нем отчетливы католические мотивы и завершается он чудом.
«Нью-Йоркер» отказался от рассказа, сославшись на то, что он «так причудлив, так не похож на все, что мы привыкли ассоциировать с [Фицджеральдом] и вообще слишком фантастичен». Именно поэтому он оказался так популярен и привлек к себе такое внимание критиков, когда появился на страницах журнала семьдесят шесть лет спустя — 6 августа 2012 года.
Спасибо за огонек
(
перевод В. Голышева)
Миссис Хансон, миловидная, несколько увядшая сорокалетняя женщина, торговала корсетами и поясами чикагской фирмы, разъезжая по окрестностям Толидо, Лаймы, Спрингфилда, Колумбуса, Индианаполиса и Форт-Уэйна. Ее перевели на Айову, Канзас и Миссури, и это было повышением: к западу от Огайо позиции у фирмы были прочнее.
Но на востоке клиенты были знакомые, с ними можно было поболтать, а после заключения сделки выпить в конторе покупателей и выкурить сигарету. На новой же территории, как выяснилось, все обстояло иначе. Ее не только не угощали сигаретой — несколько раз на ее вопрос, не возражают ли, если она закурит, ей отвечали извиняющимся тоном:
— Сам я не возражаю, но это плохо подействует на служащих.
— Ах, конечно, я понимаю.
Закурить иногда очень хотелось. Работать приходилось много, и сигарета помогала снять напряжение, успокоиться. Она была вдовой, близких родственников, чтобы написать им вечером письмецо, не было, больше одного фильма в неделю смотреть не могла — глаза болели, — так что сигарета была важным знаком препинания в длинной череде деловых разъездов и разговоров.
На прошлой неделе в первой поездке по новому участку она оказалась в Канзас-Сити. Была середина августа, после двух недель работы с новыми контрагентами она испытывала чувство одиночества и обрадовалась, натолкнувшись в приемной одной фирмы на знакомую по Чикаго. Дожидаясь, когда о ней доложат, она присела и кое-что разузнала у знакомой о человеке, с которым ей предстояло иметь дело.
— Он будет возражать, если я закурю?
— Что? Господи, конечно! — ответила секретарша. — Он пожертвовал деньги в поддержку закона против курения.
— Да-да, спасибо за предупреждение… просто спасли меня.
— Вы здесь с этим поосторожнее, — сказала знакомая. — Особенно с мужчинами старше пятидесяти. Которые не воевали. Один человек говорил мне, что всякий, кто был на войне, никогда не будет возражать против курения.
Но на следующей же встрече миссис Хансон столкнулась с исключением. Симпатичный молодой человек с такой зачарованностью смотрел на сигарету, когда она постучала ею о ноготь большого пальца, что пришлось убрать ее в пачку. Миссис Хансон была вознаграждена: он пригласил ее отобедать, и она получила солидный заказ.
После он вызвался отвезти ее на следующую встречу, хотя она намеревалась найти гостиницу поблизости и перекурить в туалете.
День был из тех, когда все время приходится кого-то ждать: один занят, другой опоздал, а когда приходит, оказывается из породы длиннолицых мужчин, которым чужие слабости противны, — или женщиной, охотно или неохотно разделяющей взгляды этих мужчин.
