— Я думаю, нам лучше оставить ее в покое, — таким же неестественно спокойным тоном предложила Ребекка: под ее невозмутимостью скрывались тревога и раздражение.
Маргарет вдруг подалась вперед. Встревоженная медсестра схватила ее за руки.
— Маргарет, вы хотите встать?
И тут это случилось. Громко и четко, словно она была в полном сознании, Маргарет выкрикнула: «Нет!» Она приоткрыла веки: глаза никак не могли сфокусироваться, отчего ее взгляд казался безумным. Она высвободила руки и начала ощупывать что-то в воздухе перед собой. «Нет!» — снова повторила она, но это было скорее самоутверждение, а не возражение.
— Я не понимаю, чего вы хотите! — воскликнула медсестра.
Энрике забыл, что может поскользнуться на паркете или потерять полотенце. Он дотянулся до жены, оба они были почти голыми, с бледными телами. Он взял ее за тонкие запястья и опустился на одно колено, чтобы их лица оказались на одном уровне.
— Маргарет, — сказал он, глядя в ее блуждающие сердитые глаза.
Она больше не пыталась встать. Она смотрела сквозь него, как слепая, словно искала кого-то или что-то другое. Он не понимал, чего она хочет, но предложил единственное, что мог предложить.
— Я здесь, Маг, — сказал он и придвинулся, дотрагиваясь ртом до ее губ, хоть они и не были готовы к поцелую. — Я здесь. — Он прижался к ней, ощутив твердость ее зубов.
Ее лицо просияло. Плечи опустились. Щеки расплылись в улыбке, она сложила и вытянула губы, закрыла глаза, и даже сомневающемуся Энрике стало ясно, что она ищет его.
Он поцеловал ее, и она одобрительно хмыкнула. Когда он отодвинулся, она встревоженно застонала и снова вытянула губы. Он еще раз поцеловал ее, обняв худые плечи, и она довольно замычала, задрожав от удовольствия.
Когда поцелуй завершился, Маргарет облегченно вздохнула и откинулась назад. Он помог ей улечься, втащил на матрас и поправил внутривенную трубку, чтобы та не мешала.
Маргарет не вернулась в позу эмбриона. Она лежала на спине с закрытыми глазами и сомкнутым ртом, вытянувшись во всю длину, будто уже была готова к последнему успокоению. Он взял простыню и укрыл Маргарет, а затем схватил полотенце, чтобы прикрыться самому. Ее дыхание изменилось. Оно стало быстрым и поверхностным, каким и должно было стать перед смертью, о чем их предупреждали в хосписе. Скоро она впадет в кому. Энрике взглянул на сестру — ее лицо было залито слезами.
— Она хотела тебя, — всхлипнув, сказала Ребекка.
Медсестра положила руку ему на плечу, словно посвящая в рыцари.
Он был не прав с самого начала. Маргарет хотела с ним попрощаться. Она сделала это недвусмысленно и красноречиво. Она смогла сказать ему, несмотря на все препятствия, которые природа и люди воздвигли на их пути, что ее любовь и его любовь выжили.
Скоро, очень скоро, через минуту, меньше, чем минуту, через несколько секунд, через одну секунду Энрике захлестнула волна возбуждения. Его голова кружилась от ее пьянящих прикосновений, сердце утопало в сиянии голубых глаз. Он уже не помнил, что наступило первое января, начало Нового года. Он не помнил, что светит солнце или что на ланч он ел омлет с зеленым луком. Он не помнил, как ее зовут, он все забыл. Он забыл, что боится.
Она оказалась под ним. Он не понимал, как она смогла уложить его на себя, не подняв его. Ее улыбающееся лицо было единственным, что он мог видеть, что стало его Вселенной. Он следовал за ним, как за компасом или за маятником гипнотизера. Маргарет не выпускала его член. Она направила его в себя и, прежде чем он успел подумать о том, что именно может пойти не так, заговорила:
— Ты не решишься этого сделать.
— Я… не?.. — Он даже запнулся от удивления.
— Потому что если ты войдешь в меня, уже никогда не сможешь уйти.
— Не смогу? — изумленно, как ребенок, переспросил он.
— Да, никогда не сможешь, — сказала она и потянула его вниз. Он ощутил ее тепло и испугался, что все исчезнет. — Это ловушка.
— Вот как? — усмехнулся он.
Ее ладонь легла на его ягодицу, направляя его, и больше не было никакой стены, никаких преград, был только океан Маргарет и тепло ее обволакивающей любви. Она придвинула губы к его уху и, пока ее прохладные руки вели и поощряли его, обжигающим шепотом произнесла:
— Ты никогда не вырвешься. Ты переедешь ко мне, мы поженимся, у нас будут дети. Ты останешься здесь навсегда, — шептала она, и, погружаясь в пучину ее существа, он выдохнул из своей души остатки страха и отчаяния и, ликуя, мысленно воскликнул: Я дома! Я дома! Благодарю тебя, Господи, я дома!
Благодарности
Я не продвинулся бы дальше первых глав этого романа без неустанного поощрения Тамар Коул, Сьюзан Болотин, Бена Чивера и Майкла Винсента Миллера. Я бы не смог перечитать написанное без доброты и понимания Донны Редель. Писатели обычно благодарят за помощь своих агентов и редакторов. Это разумно, но очевидно. Однако, «Счастливый брак» вообще не был бы опубликован и, разумеется, не стал бы предметом моей гордости, если бы не Линн Несбит и Нэн Грэм. Они превзошли самих себя и вышли за пределы своих и без того исключительных профессиональных способностей, оказав мне жизненно важную помощь. Блестящая редакторская работа Нэн выше всяких похвал. Вдумчивый и заботливый Пол Уитлетч также постоянно помогал мне и оказывал неоценимую поддержку на всех этапах редактирования и публикации. И последнее, медицинскую информацию проверил Кент Сепковиц, превосходный врач и тонкий писатель. Все ошибки, конечно, мои.
