У крыльца его встретил пожилой темнокожий слуга и взял под уздцы лошадь. Молча кивнув старику, Эдвард взбежал по ступенькам, постучал в дверь и стал осматриваться. За спиной его рос роскошный куст сирени, наполнявший воздух густым ароматом. Неподалеку раскачивались на ветру качели. Живая изгородь была аккуратно подстрижена.
Наконец дверь отворилась. Перед ним стояла высокая негритянка в белом тюрбане.
– Могу я видеть миссис Ганновер? – осведомился Эдвард.
– Нет, сэр, ее нет дома, – ответила служанка.
Эдвард нахмурился. А вдруг ее и здесь нет? Неужели он напрасно проделал такой путь?
– Но ведь она здесь живет, не так ли? – Эдвард пристально взглянул на служанку.
– Да, сэр. Но сейчас ее нет дома.
Он вздохнул с облегчением.
– Я Эдвард Ганновер. Могу я подождать ее?
Чернокожая женщина посмотрела на него с подозрением.
– Мисс Виктория о вашем приезде ничего не знает.
– Но вы знаете, кто я?
– Да, сэр. Вы муж мисс Виктории.
– Совершенно верно. Я бы хотел пройти и дождаться ее возвращения, если мне будет позволено.
Служанка медлила с ответом. Наконец сказала:
– Видите ли, сэр, мисс Виктория ничего мне про вас не говорила.
– Не имеет значения, – заявил Эдвард. – Я подожду на веранде.
– Полагаю, вы все-таки можете пройти в дом, – проговорила негритянка.
Эдвард улыбнулся:
– Спасибо. А вас зовут не Бекки?
– Верно, Бекки. – Служанка тоже улыбнулась и отступила в сторону, пропуская гостя.
Эдвард вошел в холл и вопросительно посмотрел на Бекки.
– Я скажу Моссу, чтобы отвел вашу лошадь в стойло, мистер Ганновер.
– Буду весьма признателен. А где мой сын?
– Наверху, мистер Ганновер.
– Можно на него взглянуть?
Служанка покачала головой:
– Не знаю, мистер Ганновер. Мисс Виктории это может не понравиться.
– Я проделал такой долгий путь, чтобы его увидеть, Бекки. Ты же не хочешь меня разочаровать, правда?
Бекки не смогла устоять против обаяния Эдварда. Она снова улыбнулась и сказала:
– Ладно, полагаю, не будет ничего страшного, если вы его увидите. Вы ведь приехали издалека.
Служанка повела гостя на второй этаж. Открыв одну из дверей, прошептала:
– Вот, проходите… О, наш малыш уже проснулся, – проворковала негритянка, переступая порог.
Эдвард остановился посреди комнаты. Он видел пухленькую ножку, высунувшуюся из-за прутьев колыбели. Немного помедлив, он подошел к Бекки, взявшей малыша на руки.
– Это твой папа, Фарради. Какой он прелестный, мистер Ганновер, правда?
Эдвард молча разглядывал младенца. У мальчика были такие же, как у него, черные волосы и темно-карие глаза, обрамленные длинными черными ресницами.
Эдвард не мог понять охвативших его чувств, но он вдруг ощутил стеснение в груди – ведь перед ним был его сын, его плоть и кровь.
– Можно мне подержать его, Бекки? – проговорил он дрогнувшим голосом.
Негритянка улыбнулась и протянула ему ребенка. Осторожно прижав его к груди, Эдвард спросил:
– Как зовут моего сына?
– Майкл Фарради Ганновер, – ответила Бекки.
– Фарради?
– Да, так его зовет мисс Виктория.
– Мне хотелось бы побыть с ним немного наедине, – пробормотал Эдвард.
– Что ж, полагаю, это можно устроить, мистер Ганновер. А я пока пойду приготовлю что-нибудь на обед вам и маленькому Фарради. Когда захотите пообедать, спускайтесь с ним вниз.
Эдвард подождал, когда за служанкой закроется дверь, потом вместе с ребенком сел в кресло.
– Сынок, ты, бесспорно, самый красивый малыш на свете.
Мальчик похлопал отца ладошкой по щеке и засмеялся. Эдвард прикоснулся губами к крохотной ручке сына. До сегодняшнего дня этот малыш был для него безликим существом, о котором он знал только одно: мальчик – его наследник. Но сейчас Эдвард вдруг почувствовал, что сердце его переполняется любовью к этому крохотному существу. И он понял, что никому не отдаст сына.
– Что ж, Фарради, о таком сыне можно только мечтать. – Эдвард улыбнулся и провел ладонью по черным шелковистым волосикам ребенка. – В один прекрасный день, сынок, мы с тобой проедем по всему Рио-дель-Лобо, и я покажу тебе твои владения.
Фарради что-то ответил ему на своем детском языке, и Эдвард от души рассмеялся.
– Идем, малыш. Давай спустимся вниз и посмотрим, что нам Бекки приготовила на обед.
Услышав на лестнице шаги, Бекки вышла навстречу и проводила Эдварда в столовую.
– Хотите, мистер Ганновер, покормить мальчика?
– Я не умею, Бекки, – улыбнулся он.
– Тогда я покормлю его сама, а вы смотрите, – сказала служанка.
Глядя, как малыш ест, Эдвард весело смеялся – впервые за долгое время он почувствовал себя счастливым.
– Должен сказать, что манерам за столом ему еще нужно поучиться, правда, Бекки?
– Дайте ему время, мистер Ганновер. Он вырастет и станет настоящим джентльменом.
– Бекки, а тебе не кажется, что он необыкновенно красивый ребенок? – спросил Эдвард.
– Конечно. – Бекки сверкнула белозубой улыбкой. – Он почти такой же хорошенький, как его мама, когда была маленькой. Нужно было ее видеть… Белокурый ангелочек с огромными голубыми глазами.
– Как ты думаешь, Бекки, когда она вернется? – спросил Эдвард.
– Право, точно не знаю. Мистер Бодайн до завтрашнего дня пробудет в Саванне, так что ей сегодня придется работать не только за себя, но и за него. Скорее всего она вернется поздно.
Эдвард провел с сыном весь день. Вечером явилась кормилица и забрала Фарради, чтобы покормить и уложить спать. Эдвард же пошел прогуляться и спустился к реке.
Плантация Фарради поражала своей красотой. Эдвард недоумевал: «Откуда у Виктории деньги на восстановление дома и всего хозяйства? Впрочем, не имеет значения. Если она действительно меня разлюбила, то пусть остается на своей бесценной плантации. Но сына я ей не отдам».
Теперь Эдвард принял решение: да, он непременно заберет сына в Техас, а Виктория его не очень-то интересует.
Эдвард вернулся в дом, и Бекки проводила его в кабинет, где он мог дождаться возвращения жены. Сюда, по заверению служанки, она приходила каждый вечер.
