я тяну его за волосы, отчаянно желая большего.
«Такая жадная маленькая саба».
«Только для тебя, сэр».
«Ты чертовски права», — хрюкает он, проводя ладонью по моему клитору и массируя стенки моей киски своими умелыми пальцами.
Эпилог
Лоренцо 3 года спустя
Вытянув шею, я смотрю на свое отражение в зеркале.
«Ты выглядишь красиво, папочка», — говорит Лука. Мои глаза находят его в зеркале. Его глаза — глубокие карие — полны счастья и доверия. Ему три года, и вместе со своей двухлетней сестрой Рэйвен он — зеница моего ока и своей матери.
«Спасибо, сынок», — говорю я, сверкая ему в зеркале улыбкой, которая заставляет его хихикать. «Хотя не такой красивый, как ты».
«И не такой красивый, как мама», — добавляет он, уверенно кивнув.
«Нет, определенно не такой красивый, как твоя мама».
Дверь распахивается, и в нее входит Макс, неся на сгибе руки трехмесячного Максимо-младшего. «Ты еще не сбежал, Лоз?» Он злобно смеется и хлопает меня по спине.
«Иди на хуй», — тихо бормочу я, чтобы Лука меня не услышал.
Макс улыбается моему отражению. «Ты хорошо выглядишь, compagno. Ты в порядке?»
Я просовываю палец под воротник рубашки и снова поворачиваю шею. «Почему все продолжают спрашивать меня, в порядке ли я?» Он уже третий человек за последние полчаса, кто спрашивает меня об этом.
«Потому что сегодня важный день». Его глаза встречаются с моими в зеркале.
Я знаю, о чем они все думают. Потребовалось три долгих года и чертовски много бюрократии, чтобы мы здесь оказались. Кто бы мог подумать, что развод с мертвецом может быть таким сложным? Прежде чем я успеваю ответить Максу, Данте влетает в дверь с двумя детьми на руках и еще шестью, снующими у его ног. Моя дочь бежит ко мне, карабкаясь по моей ноге, пока я не поднимаю ее и не притягиваю к себе. Она сжимает мои щеки, и я нежно целую ее идеальный маленький носик.
Макс закатывает глаза. «Как мы оказались здесь со всеми этими крошечными демонами?»
«Они следовали за мной», — говорит Данте, пожимая плечами. «Я как Крысолов или что-то в этом роде. К тому же в той комнате фены, духи и слишком много людей, суетящихся вокруг. Детям лучше здесь, с нами, где есть огромный телевизор».
Я ставлю Рэйвен на пол, чтобы она играла с ее братом и кузенами. Максимо оглядывает комнату, все еще держа Максимо-младшего, пока его дочери, Белла и Джесс, берут под контроль пульт от телевизора. «Какого черта у нас оказалось столько детей?» — спрашивает он с преувеличенным вздохом. «Я имею в виду, что они намного превосходят нас численностью, на мой вкус».
Данте оглядывает комнату, осматривая всех наших детей, смеющихся и играющих вместе, и улыбка расплывается на его лице. Десять кузенов, все растут в одном доме — это может быть шумно. Они обожают друг друга, и хотя они постоянно ссорятся и ругаются, они сражаются друг за друга так же часто, как и против. Они будут править гребаным миром вместе, когда все вырастут. И никто, кроме нас, пока не знает, но мы с Мией собираемся добавить еще одного к шумной компании. Мы не планировали третьего, но я провожу так много времени внутри нее, что эти шансы никогда не были в нашу пользу.
«Ну, как дела, брат?» — спрашивает Данте.
Я закатываю глаза, но прежде чем я успеваю накричать на него за этот чертов вопрос, дверь снова открывается. «Джесс, пожалуйста, не снимай платье, милая», — говорит Джоуи, наблюдая, как ее дочь собирается снять через голову свое красивое желтое платье.
«Я ненавижу платья, мамочка, — жалуется Джесс. — Я хочу носить костюм, как мальчики».
«Я знаю, детка, но это всего на несколько часов», — ласково отвечает Джоуи.
«Тебе следовало позволить ей носить все, что она хочет». Моя племянница такая же упрямая, как и ее мать.
«Она вчера сказала мне, что хочет надеть платье!» Джоуи вскидывает руки в воздух. «Ребенок — сам себе закон».
«Похоже, на кое-кого, кого я знаю», — добродушно говорит Данте, целуя нашу сестру в щеку.
«Эй!» — Джоуи игриво шлепает его по груди.
Макс обнимает ее, их сын засыпает, прижатый к его груди. «Ты прекрасно выглядишь, малышка».
«Спасибо», — говорит она, и ее щеки краснеют.
«Что ты вообще здесь делаешь?» — спрашивает Данте. «Мия послала тебя сюда, чтобы убедиться, что у Лоренцо нет нервного срыва?»
Я хмуро смотрю на своего брата в зеркало.
«Нет», — пожимает плечами Джоуи. «Эта женщина крута, как чертов огурец».
Данте смеется. «Разумеется, ведь ей как-то приходится мириться с Лоренцо».
Все трое начинают говорить о церемонии, но их болтовня затихает и превращается в белый шум. Я чувствую тяжесть в сердце, которую я ожидал, но она все равно терзает.
«Мне нужно ее увидеть», — говорю я, прерывая их болтовню и заставляя всех троих смотреть на меня через зеркало.
«Кого? Мию?» — спрашивает Джоуи, нахмурившись.
"Да."
«Это невозможно. Это плохая примета», — настаивает она.
«Мне нужно увидеть ее, Джоуи. Сделай так, чтобы это произошло».
Она моргает на меня. «Лоренцо? Ты…»
«Просто сделай это. Пожалуйста».
«Ладно. Ладно. Я что-нибудь придумаю». Она ободряюще мне улыбается, но Макс и Данте с беспокойством смотрят на меня.
Спустя пять минут я стою в кладовой с открытой дверью, ожидая свою невесту и следуя строгим указаниям моей младшей сестры, которая предупреждает меня, что я ни при каких обстоятельствах не выйду из этой крошечной комнаты и не посмотрю на Мию до церемонии.
Ее мягкие шаги приближаются, и мое сердце бьется сильнее в груди. Запах ее духов заставляет мой член дергаться. Я так хочу пойти туда, чтобы заключить свою невесту в свои объятия, но я дал Джоуи обещание.
«Привет», — тихо говорит она. Ее тень падает на пол, и я полагаю, что она прислонилась к стене прямо за дверью.
«Привет». Я протягиваю ей руку, и она переплетает свои пальцы с моими. Ее кожа теплая и мягкая, как шелк.
Я проглатываю густой ком эмоций, застрявший в горле.
Она крепче сжимает мою руку. «Она бы гордилась тобой, ты же знаешь, да?»
Слезы застилают уголки моих глаз. У этой женщины такая чертовски красивая душа, и я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить ее. Сколько женщин утешали бы своего будущего мужа в день свадьбы, когда знают, что он думает о ком-то другом? «Я люблю тебя», — хрипло говорю я.
"Я знаю."
«Ты хоть представляешь, насколько мне нужно сдерживаться,
