class="p">Во время своего пребывания в уголовке у меня завязалась хорошая дружба с давним сотрудником отдела уголовных расследований Найджелом Кеем. Это был огромный человек, весивший, наверное, около двадцати стоунов. Само его присутствие в комнате для допросов было пугающим событием. Однажды мобильный патруль полицейских, действовавших в форме, отреагировав на звонок о проникновении в дом в Баллисиллиане, обнаружил там двух мужчин, прятавшихся под лестницей. Один из них оказался давним бандитом из Добровольческих сил Ольстера, на которого у нас были ориентировки из других участков в связи с серией ограблений. На второго человека у нас не было абсолютно ничего. Мы с Найджелом провели его допрос.
История этого человека оказалась проста, хоть и трагична. Он выпивал в местном пабе, когда человек из Добровольческих сил, с которым он был шапочно знаком, предложил ему вместе «подзаработать немного деньжат» на одной работёнке. В следующее мгновение до человека дошло, что он помогает тому взламывать дом. Найджел не поверил ни единому слову и предположил, что тот на самом деле является профессиональным взломщиком. Человек это отрицал. Найджел подвергал его словесному нажиму не менее двух часов, предлагая освободиться от бремени, рассказав об остальных кражах, чтобы они были приняты во внимание на суде. Задержанный упорно придерживался своей версии. Оставив его в комнате для допросов, мы сделали перерыв.
— Думаю, он говорит правду, — произнес Найджел. — Получи с него показания и закончи расследование. Все довольно просто.
Обоих перевели для судебного заседания в Белфастский магистратский суд, и три недели спустя, незадолго до окончания срока службы в отделе уголовных расследований, я присутствовал в суде в качестве свидетеля. Я спустился в камеру, чтобы поговорить с нашим подопечным до того, как он предстанет перед судом, и когда повернулся, чтобы уйти, он поймал меня за руку.
— Вы будете выступать за меня в суде?
Его лицо было озабоченным, напряженным. Он выглядел так, будто умолял сохранить ему жизнь.
— Почему я должен это делать?
— Послушайте… Я никогда не делал ничего подобного раньше, и не буду делать этого снова. Я пытаюсь выбраться из района, поменявшись квартирой с сестрой, которая живет на юге города. Если меня посадят в тюрьму, я просто не смогу сменить дом. Я тут застряну.
Я обдумал его слова, изучая выражение на его лице.
— Вы знаете, кто я?
— Я знаю, что вы суровый человек. Все говорят, что вы человек, которому нельзя перечить.
— Если я замолвлю за вас слово, то потом вам лучше убраться из этого района. Кроме того, если я узнаю, что вас снова арестовали, неважно за что, я задамся целью, и вы получите максимальный срок. Вы поняли?
Он кивнул.
— Хорошо, я выступлю за вас в суде.
— Я вас не подведу!
— Замолвлю слово, этого должно быть достаточно.
В суде адвокат этого человека выдвинул версию, что его клиент в ту ночь был пьян. Это была не защита вообще. Естественно, судья не впечатлился и ответил.
— Общественность имеет право на защиту своей собственности. Не вижу здесь никакой защиты и полагаю, что…
Я дернул адвоката защиты за руку.
— Могу я поговорить с судьей?
Меня привели к присяге, и я повернулся, чтобы обратиться к судье.
— То, что обвиняемый был пьян в ту ночь, о которой идет речь, это правда, однако есть и другие моменты, на которые, я думаю, следует обратить внимание суда. На основании проведенного мной расследования могу с уверенностью заявить, что этот человек действовал под влиянием людей, которые хотели втянуть его в свой мир преступлений и бандитизма. Обвиняемый знает об этом. Он пытается уйти от подобного влияния, поменяв квартиру и переехав в другой район. Ваша честь, я знаю, что не должен высказывать свое мнение как офицер полиции, но с вашего разрешения мне хотелось бы это сделать.
Мировой судья медленно кивнул.
— Если обвиняемый останется в этом районе, он в конце концов попадет под влияние преступников и предстанет перед этим судом по гораздо более серьезным обвинениям, чем те, которые ему предъявлены сейчас. Это не в моих интересах, как офицера полиции, и, смею добавить, не в интересах этого суда.
В суде воцарилась абсолютная тишина. Судья повернулся к адвокату защиты.
— Почему же вы этого не сказали?
В зале раздался смех.
Обвиняемый был возвращен в суд для составления решения об испытательном сроке. Я вышел из заседания суда. Адвокат защиты догнал меня в коридоре.
— Вы там хорошо поработали. Многие полицейские бросили бы его на съедение волкам, учитывая компанию, в которой он был арестован.
— Шанс нужно давать каждому.
Подойдя к главному выходу, я почувствовал, как кто-то дергает меня за руку. Повернувшись, я увидел, что рядом со мной стоит молодая особа, едва достигшая восемнадцати лет. На секунду мое сердце остановилось — я было подумал, что это та самая девушка, которая пришла в участок, чтобы заявить об изнасиловании. Я вопросительно посмотрел на нее.
— Я его сестра. Только что разговаривала по телефону с мамой. Она просила меня поблагодарить вас за то, что вы сделали.
Я кивнул и вышел на улицу. Было яркое, солнечное утро. Раскурив сигару, я глубоко затянулся. У меня были хорошие и прекрасные дни, дни, когда я чувствовал, как мое сердце наполняется гордостью, но тот день я запомнил лучше других.
Через неделю я снова надел полицейскую форму. Мы получили вызов на ДТП, связанное с наездом на пешехода на Крамлин-роуд, прямо напротив тюрьмы. Прибыв на место, мы обнаружили брошенную машину и несколько разбитых автомобилей. Все выглядело так, что какой-то пьяный водитель не справился с управлением, врезался в припаркованные машины и скрылся, чтобы избежать ареста. Я был «стрелком», вооруженным карабином M-1, чтобы защитить водителя и наблюдателя, недавно прибывшего к нам стажёра. Пока водитель парковался, мы перекрыли дорогу, чтобы наш коллега смог провести свое расследование.
До меня донесся крик охранника, стоящего у входа в тюрьму.
— Человек, который вел машину, только что пробежал по этой улице. — Рука указала в сторону нижнего Шэнкилла. — Его рост чуть меньше пяти футов восьми дюймов, светлые волосы, одет в белую футболку.
Я поблагодарил, отдал винтовку для сохранности водителю и побежал по улице искать беглеца. Сворачивать с Крамлин-роуд в тускло освещенные переулки, которые ее окружают, опасно для любого одинокого человека, даже для полицейского, и, возможно, мне следовало бы знать об этом получше. Свернув внизу за угол, я обнаружил своего подозреваемого, полностью соответствовавшего описанию.
