заведено.
– Ну да, такая традиция, – поддержал его другой мальчик, и они оба кивнули.
Шэй глянула на приколотую к двери бумагу.
– Сатурналии ведь празднуют только один день. А Бесподобный утверждал, что они вечны.
Мальчиков ее слова ничуть не обеспокоили.
– Ну, да, так он говорил.
Она оценивающе глянула на них. В их руках столовые приборы выглядели нелепо громоздкими, а ноги болтались в воздухе, не доставая до земли.
– Так вы не думаете, что он говорил правду? Что все это действительно ваше.
– А что, могло бы получиться забавно. Представить, что весь этот дом наш. Представить всех этих слуг. Я нанял бы множество горничных. Пухленьких малышек, – он помедлил, посмотрев на нее. – Прости, Воробей. Я помню, как Бесподобный говорил, что Сатурналии вечны. Но ты же сама понимаешь, чего стоят слова актеров.
Она попробовала форель и сказала:
– Слушайте, вы же знаете меня, верно?
Мальчики кивнули с полной серьезностью.
– Пообещайте, что к полуночи вы отсюда уйдете. Если не сможете добраться до родительских домов, то переночуйте на крыше. На углу Айви-лейн есть хорошее местечко, – она думала, что они не осознавали грозящей им опасности; для них это была всего лишь игра, – за все эти угощения заставят кого-нибудь заплатить, понимаете? Постарайтесь, чтобы расплачиваться пришлось не вам.
Она пошла дальше на север мимо открытых дверей. Подмастерья ходили в гости от дома к дому, а дети сидели около своих новых владений, точно домовладельцы на параде лорда-мэра.
– Расходитесь по домам, – говорила она всем, проходя мимо, но они лишь отмахивались и смеялись в ответ.
Мальчик, кативший горящее колесо телеги по улице, остановился и отвесил Шэй церемонный поклон. Два младших мальчика неистово резали стенные драпировки особой домашней выделки. Рынок Чипсайд имел призрачный вид; Шэй еще не приходилось видеть его пустым. Она шла по застывшей мерзлой дороге, над ней еле слышно помахивая крыльями пролетела одинокая сипуха. Птица проскользнула над ней с такой грациозностью, что Шэй, сразу вспомнив Девану, опять позвала ее, но ответа не дождалась. Вернется ли к ней соколиха? Возможно, она устала от своей свободы. Понимая, где могла прятаться птица, Шэй свернула на восток к Элтем-хаусу. Она нашла его большие двойные двери широко открытыми, но внутри особняк оставался нетронутым. Поднимаясь по лестницам, она вспомнила здешних слуг: дворецкого и кухарку, угощавшую ее вишневым пирогом. У Элтемов также имелся загородный дом, но лондонские слуги могли бы сами позаботиться о себе; за городскими стенами сегодня вечером будет и так полно слуг. Шэй забралась по узким верхним лестницам и выбралась на крышу, навстречу своему любимому вечеру, морозному и ясному. Птичья клетка пристроилась на конце крыши, как миниатюрный дворец, а она двигалась достаточно шумно, чтобы Девана услышала ее приближение, если бы сидела дома. На первый взгляд домик пустовал, но Шэй уловила там легкое мерцание света. Она просунула внутрь голову и плечи.
Девана съежилась в глубине у стенки. Она пряталась в темноте – поблескивал только один ее открытый глаз, черный драгоценный камень в черном обрамлении. Охотничьи перчатки по-прежнему висели там на крючке, и Шэй быстро надела их. Она протянула к птице руку; никакой реакции. Она призывно свистнула, но Девана забилась еще глубже во мрак. Шэй убрала руку и начала чирикать по-воробьиному, стараясь привычными звуками успокоить и привлечь птицу. После долгого молчания Девана начала с трудом перемещаться по насесту. Она выглядела ужасно. Вокруг ее правого глаза темнело обожженное оперение, и сама глазница мрачно пустовала. На груди поблескивало маслянистое пятно, а одна лапка бессильно волочилась за другой. Она придвинулась поближе. Крыло и лапа выглядели сломанными. Стрелы Джаггера или Трасселла?
– Привет, моя красавица, – Шэй протянула руку почти к самому насесту, но Девана не шелохнулась.
– Хорошо. Я сама подниму тебя, только один раз. Но это ничего не значит.
Она обвила птицу голой рукой, и Девана вдруг издала трель, тонкий звук, какого Шэй никогда раньше не слышала. Она подняла ее с насеста, и сломанная правая лапка бессильно повисла.
– Вот так, – она осторожно опустила ее на перчатку. Левый коготь Деваны напряженно вытянулся, а затем расслабился. Шэй едва почувствовала через кожу перчатки птичьи когти на своей руке.
– Трудные у тебя выдались деньки? Ты так смело уворачивалась от стрел, – спокойно сказала Шэй, стараясь не выдавать охватившей ее тревоги. Птица была пугающе легкой; давно ли она последний раз ела?
Сняв перчатку, она вновь попыталась оценить состояние птицы, положив ее на голую руку. Коготь опять напрягся, и Шэй смотрела, как морщится под ним ее кожа. – Так-так. Чуть глубже, – наконец появились капли крови, и Девана повернула к ней голову.
Их глаза встретились до того, как Шэй вспомнила, что надо отвести взгляд. Один зеркальный глаз. Еще одно предупреждающее сжатие когтя, но едва ощутимое. Тем не менее Шэй уже упорно смотрела вниз; соколиха заслужила это. Она поднесла ее ближе, и птичья головка с благодарностью прижалась к груди Шэй. Последние остатки краски светились на гребне ее клюва, а на макушке зияло пятно сгоревших перьев.
– Умница, хочешь наденем твой колпачок? Он у меня здесь.
Свободной рукой она достала колпачок из мешочка. Девана приподняла голову, не отрывая ее от груди Шэй. Отсутствующий глаз темнел на фоне тусклой щетины.
Она осторожно надела колпачок, и его сиреневая кожа выглядела как оскорбление рядом с масляными следами и черными пятнами оперения. Девана издала ту же странную трель и слегка развела свои крылья. Перья на правом крыле были ободраны до самых стержней. Блеск обнаженного розового цвета напоминал сырое мясо. Еще раз взмахнув крыльями, она плотно прижала их к телу.
Сломанное крыло нуждалось в лечении, но Шэй не могла заняться им сейчас, нужно было раздобыть особые приспособления и восковые свечи. Застегнув до половины куртку, она прижала Девану к своему теплому телу. Словно в награду ей раздалось легкое стрекотание, тихое трепетное дыхание тронуло ее кожу.
Снизу с улицы доносились пьяные песни парней, и было что-то грустное в их веселье, словно они понимали, что близок конец этой ночи.
– Как ты думаешь, девочка? – спросила она птицу. – Есть ли шанс избежать скверного окончания?
Она собиралась найти еды и воска для Деваны, а потом постараться заставить мальчиков разойтись. Этот опустевший город мог быть только ловушкой. Она пыталась представить ход мыслей Елизаветы. Не встретив ни малейшего сопротивления, мальчики разбрелись по домам и насытились; возможно, так она и задумала. Ее советники наверняка хотели бы ответить на силу силой. Столкновение казалось неизбежным только потому, что именно его обычно предпочитали люди. В общем,
