снова начинает вставлять палки в колеса. Он делал странные намеки: если Эльзхен настаивает на том, чтобы уехать первого октября, то он может удержать ее сбережения, хранящиеся у него. В следующем письме было сказано уже яснее: Эльзхен может уезжать, если хочет, но Роберта он просто-напросто не отдаст. Мальчик родился на лесопильне, никто точно не знает, кто его отец, он кормил мальчика все эти годы и имеет на него право. Он просто не отдаст его, и баста! Таков был Рупп! Таков был этот Рупп!
В эти ночи Рыжему не удавалось заснуть ни на минуту, хотя он крепко уставал за день, копая свои канавы и перетаскивая жерди. Он кипел от ярости, целые ночи напролет воюя с владельцем лесопильни; в темноте раздавался его злобный шепот, слюна текла по бороде. Он ему покажет, этому Руппу, — ведь в конце концов существует же суд!
Но тут уже рассердился Герман.
— Ко всем чертям твоего Руппа! — кричал он гневно. — Мужчина ты или нет? Против него надо действовать решительно, с такими людьми нечего церемониться! Эльзхен должна предъявить ему иск, если он не отдаст ей ее денег, а ты подашь на него в суд, если он захочет удержать Роберта! Напиши ему это, но так, чтобы он понял, да не давай ему спуску! Ему и так слишком долго все с рук сходило!
Да, Рыжий теперь и сам был отнюдь не склонен церемониться со своим врагом. Хватит, его терпению тоже пришел конец! В ближайшее воскресенье он в шесть часов утра уже сидел за столом и писал Эльзхен, давая ей все необходимые указания, а после обеда стал писать Руппу. Выводя букву за буквой, он попеременно то краснел, то бледнел. Время от времени ему приходилось ненадолго выходить на свежий воздух, чтобы не задохнуться, — внутри у него все так и кипело. Нужно наконец припугнуть этого Руппа! Есть же еще суд на свете, — ведь это не что иное, как шантаж и посягательство на свободу личности: за это сажают в тюрьму, он может отсидеть за это целый год! Год! И каждый ведь знает, что он, Петер Ройтер, — отец Роберта, каждый… Все это просто злостная клевета; у него достаточно денег, чтобы повести процесс, он не один. Бояться? Кому? Кого? Его, Руппа? Ошибаешься, брат, жестоко ошибаешься!
На следующее утро он пошел в город и отправил оба письма заказными.
— Ты достаточно крепко написал ему, Рыжий? — спросил Герман.
— О, еще бы!
Через неделю пришел ответ от Эльзхен. Рупп беснуется! Рупп изломал в щепы два стула! Рупп велел ему передать, чтобы он его остерегался!
Победа! Рыжий выставил вперед бороду и расхохотался. Рупп беснуется! Рупп ломает стулья! Ага, попал в цель! Год тюрьмы! Шантаж! Остерегаться? Кого? Руппа? О, он не боится! Ему просто смешно. Можешь хоть всю лесопильню разнести в щепы, если хочешь, черт паршивый!
Рыжий снова пропадал в лесу. Он таскал жерди, колья, сучья и все, что могло ему пригодиться. Он притащил даже полуразрушенный деревянный мостик.
Потом начал возить песок для постройки. Поторапливайся, скоро они приедут — Эльзхен и Роберт!
Но тут ему пришлось прервать на недельку работу на своем участке. Герману нужна была его помощь. Герману постоянно приходило в голову что-нибудь новое, а что он задумал, то должно быть выполнено во что бы то ни стало, — хоть с ног вались от усталости, а сделай. В прошлом году так было с постройкой сарая, в этом году — с водоотводными канавами, а вот уже опять затевается что-то новое. Амбар! Герман хотел построить из досок временный амбар, — иначе куда он денет урожай? Осенью старый сарай понадобится ему для скота, у него просто не хватает уже места.
На новой телеге, которую Антон сделал зимой, спустились они к Грецу за материалом для постройки амбара. Это было пять полных подвод балок, досок и кровельного толя. Лошади с трудом втаскивали тяжелую груженую подводу на гору, а в последний раз застряли так основательно, что пришлось половину выгрузить, — поклажа оказалась им просто не под силу.
Весь двор был завален досками и бревнами. Антон пробирался между ними с метром в руках и беспрестанно смачивал во рту копчик карандаша. При этом он все время кричал. Антон уговаривал Германа принять совершенно новый план, который он составил за последние дни. Он все высчитал, каждый метр деревянных брусьев и каждый квадратный метр досок. Если Герман доложит двести марок, они могут из этого же материала, необходимого для амбара, перекрыть начерно жилой дом и временно использовать его как амбар. Да, это вполне возможно!
Герман нахмурил лоб и покачал головой. Но там крепкие стены, кричал Антон. Они выиграют больше места. Можно даже выделить несколько комнат для жилья, и тогда старый сарай, в котором они теперь живут, полностью освобождается. Антон воодушевлялся все больше и больше.
— Нет! — коротко отрезал Герман.
Эта мысль мелькала у него еще зимой, но он от нее отказался. Низкая крыша из толя совершенно изуродует длинное красивое здание! Ему была невыносима мысль видеть его таким изуродованным хотя бы в течение двух-трех лет.
— Нет, Антон, лучше подождем, пока мы сможем сделать высокую отвесную крышу, пусть даже пройдет еще несколько лет.
Антон молчал. Ладно! Ничего не поделаешь.
Но в ту же ночь Герман разбудил спавшего Антона.
— Послушай, Антон, — сказал он, — а ведь твое предложение правильно!
— Ну конечно, правильно! — воскликнул Антон и повернулся на другой бок.
На следующий день они принялись за крышу, и через две недели она была готова.
18
До сих пор лето стояло жаркое и сухое, но как раз во время уборки урожая погода изменилась: стало прохладно, и начались дожди. Снопы с поля приходилось перетаскивать поодиночке, а сено вообще больше не просыхало. Герман бродил по полям угрюмый и расстроенный.
В конце концов Рыжий чуть не утонул в своих канавах и вынужден был прекратить работу. Ему это было очень кстати, потому что теперь он мог всецело отдаться заботам о своем участке. Дождь и холод нисколько не мешали ему. Он сплел изгородь из прутьев и ветвей, и когда убрали картофель, которым был засажен участок, он начал подводить фундамент и класть стены своего домика. Никогда еще в своей жизни Рыжий не трудился с таким усердием; даже гроза не могла его остановить: он работал при свете молний и под раскаты грома.
Стены были выведены уже почти в два метра вышиной, когда однажды после обеда он увидел,
