– Девочка хочет поиграть в храбрую и сильную? – прошипели ей в лицо. – Намного ли хватит твоей силы, если я сейчас прикажу волкам отгрызть твоему рыцарю руки? Потом ноги. А ты будешь смотреть, как они жрут его заживо и понимать, что такова цена твоей бессмысленной, ненужной храбрости.
С каждым словом Илея впивалась пальцами сильнее и сильнее, ногти пропарывали кожу. Ярина вздохнуть боялась, поднимаясь на цыпочки бессильно сжимая кулаки. Неизвестная сила, которая била через край в Пожарищах, которую едва удалось сдержать… Где же она, когда так нужна! Что делать, если эта безумная ведьма решит воплотить в жизнь свою угрозу? Страшно даже представить.
Гор…
Она вспомнила все, что он ей говорил, как смотрел. Как отчаянно пытался спасти и с таким же упорством отталкивал: кривил лицо, бросал равнодушные слова. Лишь бы она была в безопасности. От того и не выпускал одну из дома, усадил в увешанную оберегами повозку, отправил с ней Тильмара, чтобы никто подобраться не смог. Наплел ей… неважно это все. Она бы и раньше догадалась, если б не была так обижена, если б не поддалась давней привычки слушать, что говорят, принимать все на веру и не возражать.
Даже спрашивать не нужно, чтобы понять – он знал. Знал, что Вальд не один; что ее, вернувшуюся с Пустоши, попытаются украсть. Может, даже заметил следящих за ней призрачных воронов. Понятно теперь, чьи они были. Гор сделал все, чтобы она очутилась как можно дальше. И уж точно не вернулась. Но о ней он подумал, а сам? Как сам собирался спастись?
Илея, обнаружив, что ее больше не слушают, взбеленилась еще больше:
– Ты. Поедешь. Со мной. Поняла? Иначе… – следующая оплеуха отправила Ярину на пол.
По щелчку пальцев волки сжали зубы, и Гор коротко застонал.
– Тронь ее, и я тебя… даже с Темной дороги… достану, – зло выдохнул он.
– Ты не в том положении, чтобы угрожать мне, – колдунья резко развернулась, на миг лицо скрыли упавшие со лба белесые пряди. – Посмотри, девочка. Я могу убивать его долго. Или подарю милосердную смерть, если ты пойдешь со мной. Сама.
– Не вздумай торговаться с ней за меня. Слышишь?! Не смей! – захрипел Гор, срываясь, и Ярина содрогнулась, представив, как же ему больно.
Где же ты, дивья сила?!
На колдунью она больше не взглянула, вся была сейчас устремлена к Гору, глазами и сердцем. И он смотрел, не отрываясь. Плечи подрагивали: то ли от боли, то ли от ярости.
– Да я лучше с ним умру.
Все просто. Каково ей будет жить, увидев смерть Гора? Погубив все, что он пытался защитить. Если она пойдет с этой безумной ведьмой. К ее сообщникам. Не такой уж Ярина дурочкой была, чтобы поверить в сладкие речи. Илея как ее братец. При первой возможности надетет цепи и запрет, если понадобится – выпотрошит без жалости. Она детей погубила – не пожалела; подумаешь, какая-то “безмозглая сельская девка”.
В груди знакомо сдавило. Немного, ей нужно совсем немного силы. Сдержать волков, заставить их слушаться, как раньше.
Колдунья помолчала, что-то для себя решая, но быстро успокоилась:
– Так угодно. Вытряхнуть знания можно и из трупа. Если подселить в твоё тело навья, он выдаст все, что знала ты, – равнодушно повела плечами в ответ и резко вскинула руку. Воздух свернулся в тугую плеть, хлестнувшую с визгом, Ярину впечатало спиной в печку, аж кости затрещали. Она еще успела поднять голову, чтобы увидеть, как сорвались с пальцев Илеи багряные искры, но обернулись они не воронами – игольчатыми ножами.
Заклятие метило в грудь. Права была Переправщица, они увидятся еще до рассвета. Вот бы забрать проклятую ведьму с собой на Темную дорогу. Если бы получилось дотянуться до силы, если бы…
Поздно.
– Ярина! – заорал Гор, рванувшись к ней. Но волки держали крепко.
Ударил о крышу ливень, за громовым раскатом пришла слепящая молния, все светильники вмиг погасли.
Ярина ждала боли, темноты, но вместо этого в лицо отчего-то стукнул веник. Боль пришла. Чужая. Плеснула жаркой волной вместе с решимостью.
Ее снова опрокинуло на пол, а когда новая вспышка осветила горницу, на полу перед ней недвижимо лежал домовой, пронзенный колдовскими ножами.
***
– Дедушка… – выдохнула Ярина, подползая к нему. – Дедушка.
Домовой – не обученная русалка. Он не растечется водой, не возродится в домашнем очаге. Домовой умирает насовсем…
Отчего-то замерло всё вокруг. Или ей казалось? Даже Илея. Даже волки.
Гор воспользовался этим, пнул одного, с воплем выдернул руку из хватки, но тут же отлетел назад, сметенный волной пламени, от которого внезапно занялся стол и лавки. Колдунья тоже быстро пришла в себя.
Ярина не видела этого: осторожно провела ладонью по растрепавшимся седым волосам. Крови на груди не было, откуда бы у нечисти взялась кровь.
Как же так…
– Не успел… – шепнул домовой чуть слышно, не открывая глаз. – Что задумал… не успел. Ты уж… побереги себя… хозяюшка.
– Дедушка. Дедушка. Как мне спасти тебя?
Так пусто вдруг стало. Холодно.
Дивья сила пришла наконец, только толку-то было с той силы. Как исцелить нечисть? Когда чувствуешь: жизнь утекает сквозь пальцы. Отданная за тебя жизнь. И чужая боль уходит, сменяется лютым холодом. Это ли студеные объятия девы-Переправщицы? Но они не для нечисти. Для людей. А ты еще жива, птенец.
Совсем рядом рвалось к ней что-то жаркое, родное. Словно вода билась о стены запруды, стремясь соединиться с сестрой-рекой.
Ярина потянулась к этой воде, и поток без усилий хлынул в подставленные ладони. Чтобы вспыхнуть, обернуться из покорной реки ярким пламенем.
Кто-то завыл рядом, завизжал, но она даже головы не подняла – черпала горстями силу, вливала живительный огонь в дедушку. Стоило прикоснуться к ножам, они истаяли без следа, а зияющие чернотой раны затягивались под пальцами. Становилось все горячей и горячей, рядом кричал кто-то, или это в ушах гудело? Только бы не отвлечься, не упустить силу.
– Дедушка, – позвала она, и домовой распахнул глаза. Посмотрел удивленно, но не было во взгляде той смертной пелены, которая накрывает лица перед приходом Переправщицы.
– Ох ты ж, что деется-то! – И голос был прежний, сильный, только испуганный очень.
Ярина обрадоваться не успела, как ее дернуло, поволокло куда-то. Перед лицом мелькнула раззявленная пасть, и она вновь щедро черпанула силу — плеснула ее волку в морду.
Песий визг смешался с надрывным воплем, но оглядеться по сторонам ей снова не дали. Гор уже втиснул их с дедушкой за печку… Гор?
Ярину словно отпустило: нет, сила никуда не исчезла, но уже так легко в руки не давалась. Плотину прорвало, и сестра-река в ярости бесновалась вокруг. Их, впрочем, не трогала, а вот кого другого…
