как стол, поверхность горы была усыпана огромными валунами, покрытыми вездесущим мхом и непонятно как оказавшимися на вершине. Во все стороны открывался вид на бескрайнюю тайгу. Воттоваара торчала на этой равнине словно палец, выставленный из-под земли древним божеством.
Лембо бросил мертвую, почти истекшую кровью курицу у начала каменной спирали, выложенной из валунов в центре площадки. Курица со шлепком упала на плоский камень, как специально предназначенный для жертвенника.
— Это саамский лабиринт. Души тех, кто отправился в путешествие через большую воду, плутают в нем и не могут вернуться в мир живых.
— Но ведь Лена не умерла…
— Она на грани миров. Хочешь вернуть ее — войди в лабиринт.
Смолина осмотрела лабиринт, который вовсе им и не являлся. Обожженные солнцем камни, выложенные спиралью диаметром метров десять закручивались к центру, словно водоворот.
— Мне нужно просто дойти до центра?
— И вернуться. Если у тебя получится сделать это просто.
Анна встала в начале лабиринта.
— Духи будут пытаться говорить с тобой — ты не должна поддаваться на уговоры. Ты должна обмануть их — забрать дочь в центре лабиринта и оставить вместо нее куватку, наполненную живой кровью, чтобы они не заметили подмены. Как будешь готова — начинай путь. Только не спеши.
Шаман достал из-за спины большой бубен и принялся мерно в него постукивать палочкой, вырезанной из кости. Лембо закрыл глаза, и из его горла послышались резкие, хриплые звуки. Анна не понимала, что означали слова песни и кого призывал шаман, но она вдруг кожей почувствовала присутствие на горе чего-то постороннего.
Анна сделал шаг внутрь лабиринта. «Смолина, что ты делаешь? — раздался внутренний голос. — Какого черта ты тут забыла? Какие духи, какие лабиринты? У тебя дочь в коме! Оставь этого сумасшедшего старика, найди хорошего врача, заплати денег!»
Ощущение присутствия становилось сильнее. Анна сделала еще один шаг. Бубен звучал все быстрее, разгоняя ритм. Голос шамана витал над Воттоваарой, погружая в транс.
«Это всего лишь спираль из камней, Смолина. Старик сам выложил его здесь, чтобы дурить туристов!»
Анна сделала еще один шаг.
«Ты все же оказалась плохой девочкой!» — вдруг услышала она знакомый голос. Отец! Ноги Анны подкосились, но она сделала еще шаг через усилия.
«Как ты могла потерять Лену?»
Смолина даже увидела его глаза, презрительно смотрящие на нее через слегка опущенные ресницы.
Еще шаг.
«Ты же знаешь, что ждет плохих девочек, Анна?»
Свист кожаного ремня, который резко сняли с пояса.
Шаг. Еще и еще.
«Не ходи туда, Аня!» — это Тим. Его глаза-пуговички омутом смотрят на Анну.
Смолина пошатнулась от внезапно налетевшего порыва ветра, но чудом устояла на ногах. Бубен звучал оглушающе, сердце вторило ему в такт.
«Ты мне не мать!» — голос Лены эхом отдается в закоулках сознания, отталкиваясь от стен черепной коробки, каждый раз причиняя боль.
Еще шаг. Еще. Еще.
«Это просто гребаная спираль из камней, Смолина!» — Анна стискивает зубы. Ритм бубна нарастает.
«Внутри урагана всегда спокойно. Ты же ходишь по краю…» — прозвучал глубоко внутри голос Резнова, и Анна почувствовала его крепкую руку на своем плече, словно поисковик шел рядом. Внутри урагана… Нужно добраться до центра.
«Это просто камни…»
Ураган бушевал внутри Смолиной, затягивая ее в невидимую воронку воспоминаний. Порывистый ветер подхватил звуки бубна и хриплый крик шамана, взывающего к давно почившим в бездне богам.
Лена… Нужно сосредоточиться на Лене.
«Иди во тьму» — услышала она шепот Лембо в самое ухо так, будто он стоял совсем рядом.
Еще шаг.
«Плохих девочек ждет наказание…»
Там, в неизведанном мраке, покоились мрачные тени воспоминаний. Анна почувствовала, как они сминают ее сознание. Еще миг — и она не выдержит. Разум скользнет в бездну, из которой уже не выберется.
«Ненавижу тебя! Чтоб ты сдохла!»
Из мрака подсознания возникло лицо Лены. Она зло смотрела на Анну из-под нахмуренных бровей. Смолина протянула к ней руку, в которой была зажата куватка.
«Лена! Иди к своей маме!»
Лена покачала головой.
«Ты не моя мать.»
«Не говори так! Я все делаю ради того, чтобы ты была счастлива!»
«Ты враг.»
«Я здесь только ради тебя!»
«Тогда соверши… пхоа… пхоа… Ты должна совершить пхоа…»
«Лена!» — Анна протянула руки к центру лабиринта.
«Ты спасешь меня, только совершив пхоа…»
Внезапно все закончилось. Анна поняла, что стоит на коленях в центре каменной спирали. Она посмотрела на свою руку, в которой была зажата куватка. Ладонь была вся в куриной крови.
Смолина положила куватку в центр лабиринта. Она не знала, нужно ли что-то говорить, но на всякий случай прошептала:
— Кто бы ты ни был — забери это вместо Лены…
Когда она вышла из лабиринта, шаман стоял на краю Воттоваары над обрывом и задумчиво смотрел в даль. Анна подошла и встала рядом. Она чувствовала себя чертовски усталой, словно перетаскала тонну пыльных мешков с хламом, долгое время валявшихся во мраке подвала. И вместе с тем она чувствовала облегчение. Как будто освободив подвал от мешков, Смолина дала свежему воздуху проникнуть в дом и выветрить застарелый запах плесени.
Словно в ответ на ее мысли из долины прилетел свежий ветерок и растрепал ее волосы.
* * *
Пинин вновь пожирал белые полосы шоссе. Позади остались Гимолы, и Смолина гнала машину в город, боясь опоздать. Ритуал был завершен. Анна спешила — то, что сказал шаман на прощание, не на шутку встревожило ее.
— Близкий тебе человек умрет.
Они стояли на вершине Воттоваары, горы духов, и древний ветер обдувал его острое лицо.
— Но мы же совершили обряд! — с ужасом прохрипела Смолина.
— Духи возьмут плату, — тихо произнес Лембо.
Когда Анна уже уходила с вершины, шаман окликнул ее, впервые назвав по имени. В его голосе Смолина услышала тяжелую грусть.
— Вечный
