Октавиану было вовсе не по душе такое положение вещей, и собственная холодность порой становилась невыносима, но положение, как говорится, обязывало. Статус предписывал соответствовать, неукоснительно соответствовать проклятым образцам и эталонам, доведённым уже до абсурда. Престолонаследник не имел права, не имел привилегии иметь своё мнение, а тем более выражать его вслух.
И год за годом он, как и все вокруг, сдерживал мысли и эмоции, глубоко прорастая внутрь себя. Так пустынное растение глубоко запускает корни в землю, оставаясь практически незаметным на поверхности. Жестокое, но необходимое условие выживания в этой идеальной, искусственно созданной и тщательно поддерживаемой действительности, в реальности которой лорд иногда начинал сомневаться. В прекрасном городе, где холодная вежливость была хуже откровенной, честной вражды. В пуританском обществе, хронически больном белой горячкой этически безупречных мёртвых идеологий.
И вот теперь… Лукреций решился быть откровенным, рискуя слишком многим, чтобы это могло быть фальшью, политической игрой. Октавиан высоко оценил подобную неожиданную откровенность – и смелость. Брат сделал первый шаг навстречу после столь долгого отдаления и молчания.
Нет, невозможно сейчас оттолкнуть его. Невозможно ему не поверить.
Он так устал никому не доверять.
– Алмазный лорд… – тем не менее с раздражением повторил правитель Аманиты, испепеляя единокровного брата взглядом. Но тот больше не опускал головы. – Вы тоже смеете величать правителя Ледума этим громким титулом, а сам Ледум в моём присутствии именовать второй столицей?
– Простите мне эти невольные глупые оговорки, милорд.
Октавиан Севир, задумавшись, поднял глаза на высокие витражи с гербами Аманиты: Червлёные Розы о пяти лепестках сияли в свете проходящего сквозь них солнца.
Не сравнить эту роскошь с болезненной бледностью лилейных гербов Ледума! Да ещё и корни тех дьявольских растений нахально ползут прямиком в небо, словно насмехаясь над догматами Церкви.
За любовь к ярким пурпуровым цветам в официальных хрониках Аманиту иногда возвышенно именовали Островом Роз. Разумеется, никакой воды в окрестностях столицы, равно как и в других городах Бреонии, практически не было. Но метафоричное упоминание это служило символом изобилия и благодати.
Розы – благородные королевы цветов. Любимые дети геральдики, с далёких времён розы являлись олицетворением красоты, верности и одновременно блистательности. Глядя на них, сердце наполнялось гордостью, а в памяти невольно всплывало великолепие прежних побед.
Побед, заслуженные результаты которых у них сумели украсть.
– Может, ещё и белым демоном его назовёте, вслед за нашими церковниками? Немыслимо…
Советник вновь молча поклонился.
– Ума не приложу, где лорд Эдвард раздобыл все свои могущественные алмазы, – в недоумении проронил глава Первого дома, – знаменитые древние алмазы. Где он отыскал «Властелин»? В прежние времена правители Ледума, уж конечно, не располагали столь редкими драгоценностями. Даже в сокровищницах Аманиты едва ли соберётся такое количество легендарных камней прошлых эпох.
– Правитель Ледума хранит много секретов, – с готовностью согласился Лукреций. – Именно поэтому он столь опасен.
– Допустим, – чуть мягче произнёс лорд, отводя глаза. – Но какое решение можете вы предложить вместо войны, на которую нас провоцируют?
– Неразумно первыми открыто нападать на Ледум, в то время как он стремится выбить почву у нас из-под ног, грамотно лишая вассалов. Силой этот колосс не свалить, по крайней мере, пока. Принудите лорда Эдварда к неповиновению, не оставьте ему другого выхода. Продолжайте мягко настаивать на приглашении: правитель Ледума наверняка не захочет склонить головы. Лорд проигнорирует церемонию, что наверняка вызовет всеобщее осуждение и порицание…
– Наверняка, – сквозь зубы процедил Октавиан. – Но что нам с того? Он занят этим беспрерывно. И совершенно пренебрегает мнением общества.
В этих словах проскользнуло что-то, отдалённо похожее на зависть.
Определённо, правителю Аманиты было по душе устройство Ледума, такого свободного и одновременно такого подчинённого своему лорду. Сила этого города крылась в его лорде и зависела от него, власть целиком была сосредоточена в одних руках.
В Аманите же даже он, имеющий высший титул и облечённый властью лорда-защитника, не всегда имел достаточно власти, чтобы изменить что-то в своей собственной жизни. Смешно, не правда ли?
– Вы не ошибаетесь, но сейчас другое дело, – терпеливо продолжил советник. – Скандальное поведение лорда Эдварда обычно касается только его самого и служит причиной лишь для досужих сплетен и известной славы. Когда же лорд станет единственным препятствием к объединению конфедерации, да ещё и перед лицом внешнего врага… Ему трудно будет сохранить лицо. Позвольте правителю Ледума сорвать церемонию. Когда все соберутся, объявите, что верховный лорд вступит в свои права только в присутствии и с согласия всех вассалов – как первый среди равных. Упирайте на возрождение величия единой Бреонии, на усиление всеобщей безопасности. Скажите, что всеми силами желаете избежать братоубийственной войны – ведь жители не должны расплачиваться за ошибки своих правителей. Нужно настроить простых людей против правителя Ледума и его режима. К тому же, на церемонию не явятся те, в ком вторая столица черпает ресурсы, те, кто таким образом отважатся без околичностей подтвердить лояльность нашему противнику. Ледум – лакомый кусок, который нам пока не проглотить. Однако с меньшими городами справиться будет куда легче. Вот ими и займёмся. Шаг за шагом мы одолеем их все. Мы должны перенять ту самую стратегию, которую использует сейчас против нас Ледум.
Внимательно выслушав слова советника, Октавиан внезапно почувствовал сильную усталость. Какая сложная и долгая борьба предстоит, как утомительна одна мысль о ней. Это было совсем не в его характере – плести интриги, бить исподтишка. Сможет ли он когда-нибудь привыкнуть, смириться с такой неприятной реальностью? Сможет ли он всегда думать только так, как положено политику, и похоронить личное?
– Ваши речи говорят о дальновидности и зрелой мудрости, Лукреций. Я склонен прислушаться к ним. – Правитель помолчал ещё немного, прежде чем задать вопрос, который беспокоил его многие, многие годы. – Скажите, почему вы отказались когда-то от титула лорда, несмотря на то, что вас готовили к вступлению на престол с самого рождения? Отец всегда любил вас, первенца, сильнее… если быть откровенным, наш лорд любил только вас. У меня нет и тени сомнений, что вы с честью справились бы со всеми непростыми обязанностями.
Сильные внешние враги – это лишь одна сторона медали текущего положения дел. Вторая сторона, которая тревожила Октавиана не меньше, а может быть, даже и больше, – серьёзные внутренние проблемы столицы.
Лорд Аманиты желал бы укрепить свою власть, сделать её более осязаемой и реальной. Для этого нужно было дать укорот могущественной родовой знати, как-то ослабить их цепкую хватку на горле и постепенно привести в покорность. Как это сделать, ещё только предстояло решить.
