ним валялись его друзья, а сам он стоял в растерянности, не зная, как будет разносить их по более пригодным к отдыху местам и какую окажет помощь.
Все перемешалось в голове. Он стоял на ногах, а многомудрый, с непреклонной волей и непоколебимым авторитетом волхв лежит рядом. Паше стало не по себе. «Он был всего один. Что же могут сделать несколько? Убивать целые армии одним лишь своим видом?»: подумал Паша, решившись поискать Ясмину.
В центре ритуального круга ее не было. Паша разжег свечи, однако обилие света не повлияло на исход поиска – ведьма бесследно исчезла.
«И все-таки она пользовалась посохом»: с какой-то радостью подумал Паша, понимая, что его гипотеза подтвердилась.
Кое-как ему удалось разнести бессознательных друзей по кроватям. Судя по всему, он просто спали, а потому в иной помощи не нуждались. Тогда Паша наскоро перекусил и сам лег спать, руководствуясь старой пословицей о том, что утро несколько лучше располагает к раздумьям и принятию верных решений, нежели вечер.
Утро выдалось пасмурным и холодным, ледяной ветер завывал в щелях стен и окон, прошивая их насквозь. Растопить печь с вечера Павел не догадался, а потому сейчас, ежась от холода, пытался забить ту дровами и извлечь хоть немного тепла. Пока он отогревал руки у открытого огня, в комнату вошел пробудившийся Мигэль.
– Где Ясмина? – первым делом спросил он, будто ничто другое его не интересовало.
– Не знаю, она не оставляла записок, – съязвил Паша, раздраженный поведением эльфа.
– И ты считаешь, что вина на ней? – не обращая внимания на холод, царивший в комнате, эльф расправил плечи.
– А кого мне винить?! – не выдержал Паша, – Себя, тебя? Велимудра? Если она не виновата, почему она сбежала?
– Ты бы не поверил ей! Гордость затмила твои глаза, – высокомерно, с толикой гнева, заявил эльф.
– Какая гордость, что ты несешь?
– Она защищала нас, но ты слишком любишь себя, чтобы это осознать! Ты не достоин быть моим другом, – эльф указал на Павла пальцем, чтобы собеседник точно понял, кто именно не достоин быть другом.
– Что? Ты, видимо, сильно приложился головой о пол. Репка-то сотряслась, – Паша и сам хотел верить в то, что эльфу просто нездоровится.
– Ты постоянно настраивал нас друг против друга, потому что ты завидовал нашей любви. Ты сам хотел вкусить сладость моей любимой, а она же была тебе другом. Так ли это? – Мигэль недвусмысленно сжал кулаки.
– Чего? – Паша нервно вскочил со стула, придя в бешенство, – Знаешь что, иди ты… В лес, обезьяна ушатая!
Возможно, эльф не совсем понял, что такое обезьяна, но счел нужным оскорбиться. Вопреки ожиданиям, в кулачном бою Мигэль оказался не таким уж и слабым противником. Его природная ловкость вкупе с неистовой яростью превратила эльфа в могучего воина-берсеркера. Мало того, что он умело уворачивался от вялых ударов Павла, так он еще и очень ощутимо лупил в ответ.
Поняв, что еще пара пропущенных ударов отправит его в глубокий нокаут, Паша просто запрыгнул на эльфа. Все-таки он был крупнее и физически сильнее эльфа, а значит, имел больше шансов в борьбе. Конечно, Павел прошел через обучение у Белогора, в клубе «Богатырь». Он прошел путь от случайно угодившего в шею камня, до десятков зарубленных карликов, но бороться он так и не научился. Возня в песочнице с отобравшим машинку обидчиком, а так же пьяные валяния на земле с хамоватыми незнакомцами борца из Павла так и не сделали.
Юркий эльф быстро покинул страстные объятья Павла, тот же сильно удивился этому событию и совсем позабыл о всякой защите, беззаботно подставив местами отекающее лицо. За что и был наказан точным хуком в подбородок. Пашу здорово повело, то ли ему помог эльф, то ли подвернувшаяся под ноги лавка, но он упал. Упал и был бит. Ногами, после, видимо, табуретом. А потом, наверно, эльф устал. И ушел, оставив Павла тихо постанывать и заливать пол вязкой кровью, сочащейся из губ.
«Обидно. И больно, но, сволочь, не на душе»: спустя час Паша все-таки поднялся с пола, тихо потрагивая отбитые части тела. В результате осмотра стало понятно, что «обезьяна» сломала ему нос, разбила губы так, что они болели и кровоточили при малейшем движении. Про многочисленные синяки и ссадины Паша решил даже не думать, иначе выходило, что била его не обезьяна, а Кинг-Конг. А ему все еще хотелось верить, что все это случайность и он сильнее эльфа, просто тому повезло.
«Меня и раньше тут били, но так обидно не бывало»: Паша едва волочил ноги, опираясь на стены. Сильно кружилась голова, немного подташнивало. Промелькнула мысль, что волхв обязательно вылечит его каким-нибудь чудодейственным зельем. Вот только позже, ведь сейчас он и сам не в лучшем состоянии.
Собрав волю в кулак, Паша добрел до кровати, где лежал Велимудр. Тот по-прежнему спал. Или не спал, проверить это Паша был просто не в силах. Руки его болели, он рассадил их о печь и стены, пока пытался ударить эльфа. Тогда он просто сел на лавке у стены, ожидая пробуждения волхва. Незаметно для себя он прогрузился в липкий, тревожный сон.
Ему снились события последнего дня, мерзкие щупальца, лезущие прямо в глаза и нос, затрудняя дыхание. Внезапно щупальца стали теплыми, стали будто стекать из носа на губы и подбородок. Паша будто наяву почувствовал их вкус, солоноватый, как у крови.
Следующее видение оказалось еще страшнее. Щупальца испарились, перед ним было только чистое небо. И ему явился лик Господень. По крайней мере, так ему показалось, он видел перед собой человека, которого изображают сотни икон и фресок, гравюр и картин. Тот смотрел на Павла с укором, но ничего не говорил. Паша боялся его, и старался сжаться, стать как можно меньше, а лучше и вовсе исчезнуть. Страх заставил его бежать. Бежать из сновидения прямо в жестокую реальность, которая сменила страх на дикую боль.
Из носа хлестала кровь, заливаясь в распахнутый рот. Паша чуть не захлебнулся ею, глаза не открывались, будто были чем-то залеплены. Стараясь выплюнуть кровь, Паша закашлялся, что вызвало новую волну боли, будто его легкие были изорваны в клочья, а ребра, все до единого, перемолоты в мелкую кашу. Отчасти это было правдой, два ребра эльф действительно сломал, а легкие жгло какими-то курениями волхва.
Когда Велимудр очнулся и увидел своего избитого ученика, он подскочил с кровати, позабыв о возрасте и степенности. Проклятый демон высосал практически всю накопленную волхвом энергию, пришлось врачевать Павла традиционными методами. А это было болезненно и долго, хоть и
