— Не дай бог он сейчас упадет в обморок.
Роберт, бледный как полотно, покрылся испариной.
Джеймс кивнул и взял Джессику за руку, будто это она нуждалась в поддержке.
Прощание окончилось. Найджел запер дверь склепа. Люди устремились по дорожке к выходу. В Лодердейл-хаус приготовили кофе, закуски, напитки. Джек Пул разговаривал о чем-то с Найджелом; Джулия и Эди молча ждали. Роберт в одиночку побрел за остальными. Его окликнула Джессика. Поглядев через плечо, он заколебался. Но в конце концов вернулся назад и подошел к ней.
— Мы глубоко скорбим, Роберт, — сказала Джессика.
Он покачал головой.
— Это моя вина, — ответил он.
— Нет, — возразил Джеймс. — Ты не виноват, такое случается. Ужасное несчастье.
— Это моя вина, — повторил Роберт.
— Не вини себя, дорогой, — отозвалась Джессика.
Она занервничала. Что-то не то сквозило в его взгляде.
«Мне давно казалось, что он теряет рассудок, но теперь, как видно, уже потерял. Это стихотворение… Боже праведный».
— Пора идти, — сказала она.
Нога за ногу, они двинулись мимо Египетской аллеи в сторону Колоннады.
В Лодердейл-хаус больше всех говорили те, кто Валентину почти не знал. Джек увел Эди в «Вотреверс», чтобы она могла прилечь. Джулия сидела, пришибленная и молчаливая, в окружении нескольких молодых представителей Общества друзей Хайгейтского кладбища; Фил, подав ей чай с бутербродами, топтался неподалеку — на случай, если что-нибудь понадобится. Наконец появился Роберт.
— Может, проводить тебя домой? — спросил он. — Или Себастьян подбросит, если хочешь.
— Как скажешь, — отозвалась она.
Посмотрев на нее, Роберт решил, что лучше будет посадить ее в машину. Джулия отключилась; глаза ее были пусты: казалось, она не понимает, о чем ее спрашивают. Он помог ей отвязаться от «друзей». В молчании они вышли на улицу и ждали, пока подъедет Себастьян.
— А сколько прошло времени, пока Элспет не стала призраком? — тихо спросила Джулия, глядя в сторону.
— По-моему, она сразу стала призраком. Она говорит, что некоторое время была чем-то вроде тумана.
— Мне кажется, сегодня утром появилась Валентина. В спальне. — Джулия покачала головой. — Я прямо чувствовала ее.
— А Элспет была с ней? — спросил Роберт.
— Не знаю. Мне ее не видно.
— Мне тоже.
Подъехала машина. Храня молчание, они поехали вверх по склону.
Казалось, этот день никогда не кончится. Роберт неподвижно сидел за письменным столом без единой мысли в голове. Ему хотелось выпить, но он боялся, что его развезет и дело пойдет наперекосяк, поэтому он просто сидел молча и ничего не делал. Эди спала на кровати близнецов. Джек сидел на диванчике, у почти зашторенного окна, слушал тихое посапывание жены и читал первое американское издание повести «Старик и море». Джулия поняла, что не может оставаться в доме. Выйдя на задний двор, она села на скамью, положила подбородок на колени и обхватила себя руками. Мартин тренировался смотреть в окно. Заметив Джулию, он после некоторого колебания постучал в оконное стекло и поманил ее. Она вскочила и побежала к пожарной лестнице. Он услышал глухой звук ее шагов и отпер заднюю дверь как раз тогда, когда подоспела Джулия. Она молча прошла в квартиру и села на кухонный стул.
— Ты сегодня что-нибудь ела? — спросил он ее.
Она покачала головой. Он стал готовить сэндвич с сыром. Налил полный стакан молока и поставил перед ней. Потом зажег плиту и сунул сэндвич в духовку, чтобы расплавился сыр.
— Ты пользуешься плитой, — отметила Джулия.
— Я решил, что это безопасно. Вызвал газовщиков, чтобы мне ее подключили заново.
— Здорово, — улыбнулась она. — Делаешь успехи.
— Витамины творят чудеса. — Мартин порылся в карманах в поисках зажигалки, достал из пачки сигарету и прикурил. Потом сел на второй стул. — Ну, как ты? Прости, я не пришел на похороны твоей сестры.
— Я и не ожидала, что ты придешь.
— Роберт меня звал… Я даже вышел, постоял на площадке, но дальше идти не смог.
— Да ничего, все нормально. — Джулия представила, как Мартин стоит один среди газетных залежей и безуспешно пытается спуститься по лестнице.
Целый день Мартин ломал голову, как убедить Джулию заночевать у него в квартире. Он предусмотрел самые разные диалоги, но сейчас просто выпалил:
— А что ты делаешь вечером?
Джулия пожала плечами.
— Ужинаю с родителями — скорее всего, в кафе «Руж». Потом — не знаю. Думаю, они вернутся в гостиницу.
— Не лучше ли и тебе с ними?
Джулия упрямо помотала головой. «Я не ребенок».
— Может, тогда побудешь у меня? Чтобы не оставаться одной.
Джулия представила себе Элспет, крадущуюся по квартире, и ответила:
— Да, я бы с удовольствием. — Она отпила молока.
Они не проронили больше ни слова, пока не зазвенел таймер; Мартин с осторожностью извлек из духовки подрумяненный сырный сэндвич, положил его на тарелку и поставил перед Джулией. Она смотрела на сэндвич и молоко, а сама думала, как это непривычно, когда вокруг нее хлопочет другой человек, а не наоборот. Мартин погасил сигарету, чтобы Джулия могла спокойно подкрепиться. Когда она закончила, он убрал со стола и предложил:
— Хочешь поиграть в скрэббл?
— С тобой? Нет уж, это нечестно.
— А в картишки перекинуться?
Джулия колебалась.
— Нехорошо как-то играть, когда она… ну, ты понимаешь. Даже думать об этом не хочется.
Мартин предложил ей сигарету. Она взяла; он поднес зажигалку и сказал:
— По-моему, игры для того и были придуманы, чтобы люди не свихнулись от тягостных мыслей; но у меня есть другая идея: давай сами устроим поминки, поскольку я пропустил те, что были. Расскажешь мне о Валентине?
Сначала он подумал, что она не ответит. Ее хмурый взгляд сосредоточился на кончике сигареты. Но вскоре Джулия с трудом заговорила; он вытягивал из нее каждую историю до тех пор, пока слова не начали складываться в образ Валентины, которому теперь суждено было жить в памяти Джулии. Рассказ ее длился не один час, Мартин оплакивал девушку, с которой познакомился лишь мимолетно, причем совсем недавно; а день между тем незаметно перешел в вечер.
Поскольку Джессика забрала у него ключ, Роберт взял ключ Элспет. Этим ключом, отпирающим дверь в садовой стене за домом, она не пользовалась — со дня их знакомства он висел без дела у нее в кладовке. Ключ от склепа Ноблинов он забрал из ее письменного стола еще неделю назад. Оба ключа, вместе с третьим, от квартиры близнецов, перекочевали в карман его плаща. Роберт стоял у окна, выходящего в сад перед домом, и ждал, когда стемнеет.
