Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Первое: для доставки послания Морье двух недель не хватило. Но для такого промедления должно было случиться нечто поистине сверхординарное. В апреле, как мы видели, отправив письмо визирю, Клебер уже через 10 дней получил от него ответ, то есть путь между Каиром и Яффой курьер в среднем преодолевал за 5 дней. И даже у обычного торгового каравана, с которым из Газы в Каир прибыл Сулейман ал-Халеби (с ним читатель познакомится чуть позже), дорога заняла лишь шесть дней. Между тем ни о каких форс-мажорных обстоятельствах, которые столь существенно осложнили бы в начале июня сообщение между двумя городами и столь значительно задержали бы доставку письма Морье, нам не известно.
Остается второе: послание Морье попало в руки оставшегося «на хозяйстве» Мену, который, имея полное на то право, его вскрыл, прочел и... от Клебера утаил. Если что-либо подобное действительно имело место, то мотивы Мену понять нетрудно. Стоило главнокомандующему, получив официальное согласие неприятеля на беспрепятственную эвакуацию французов, сделать это жизненно важное известие достоянием подчиненных, как уже никакая сила не смогла бы после этого удержать армию в Египте: любого, кто попытался бы помешать возвращению домой, солдаты просто разорвали бы. Но что могла дать подобная задержка, если рано или поздно Морье написал бы второе письмо, третье и Клебер все равно получил бы ту весть, которая для колониальных планов Бонапарта и Мену прозвучала бы похоронным звоном?
За это время, к примеру, можно было попытаться скомпрометировать отправителя письма в глазах французских военнослужащих, а кое-какой компромат на Морье имелся. В конце марта, после сражения при Гелиополисе, англичанин не последовал за великим визирем, ушедшим со своим окружением в Сирию, а отправился в тогда еще занятую турками Дамьетту, близ которой стоял «Тигр».
Спасаясь от наступавших французов, Морье так спешил на корабль, что, бросив на берегу повозку, забыл в ней свой дневник. И хотя, по мнению Франкини, содержание записей англичанина носило достаточно безобидный характер, в них неоднократно упоминалось в разном контексте о некой «военной хитрости», что могло быть при желании истолковано совершенно любым образом, в том числе самым негативным. Поэтому публикация с 10 июня в газете Courrier de l’Égypte выдержек из дневника Морье вряд ли могла иметь иную цель, кроме компрометации английского дипломата в глазах французов. По мнению историка Риго, приказ на такую публикацию отдал сам Клебер, однако исследователь не ссылается ни на один документ, который бы это подтверждал. Между тем, учитывая, что Клебера целую неделю перед началом данной публикации не было в Каире и прибыл он лишь в тот день, когда первый номер с нею уже увидел свет, у нас есть все основания полагать, что к этой акции, имевшей целью бросить тень на Морье, имел самое прямое отношение Мену.
Впрочем, и предполагаемое утаивание письма Морье, и компрометация его самого могли лишь задержать приход в Египет известия о снятии англичанами препон для эвакуации Восточной армии, но не воспрепятствовать ему. В конце концов, Морье был не единственным, от кого французы могли получить эту новость. 9 июня Клеберу попытался сообщить ее командор Смит, отправив ему послание со своим секретарем Райтом (Wright). В тот момент «Тигр» еще находился возле Родоса, но вскоре должен был отплыть в Яффу, а потому Смит и указал этот город в письме как пункт отправления:
«Господин генерал,
Хотя я еще не получил ожидаемых ответов на свои депеши об Эль- Аришском соглашении, отправленные мною напрямую моему правительству, у меня есть основания полагать, что те приказы английским эскадрам, которые препятствовали его реализации, отменены и мне уже послано новое распоряжение, позволяющее довести это дело до полного завершения. Его Высочество великий визирь сообщил мне об этом, пригласив вернуться к нему для проведения новых консультаций, как вы можете увидеть из прилагаемой мною копии его письма.
Поэтому я немедленно отправляюсь в османский лагерь в Яффе, где надеюсь восстановить с вами, господин генерал, непосредственные отношения, основанные на откровенности и доверии, которыми характеризовалось все наше предшествующее общение. Я искренне и горячо надеюсь, что эти обсуждения позволят уменьшить печаль от нашей с вами неудачи в реализации того, к чему нас побуждало общее стремление предотвратить ненужные страдания людей. Имею честь оставаться с величайшим почтением и полнейшим уважением к вам, господин генерал, ваш покорный и почтительный слуга».
Хотя послание Смита носило частный характер, а сам он, как видим, еще не знал о прибытии в лагерь под Яффой официальных паспортов британского правительства для возвращения французской армии домой, его письмо показывает, что получение Клебером долгожданного известия о возможности беспрепятственно эвакуировать Восточную армию из Египта было лишь делом времени. Но именно времени-то у Клебера и не осталось...
Шахада Сулеймана ал-Халеби
По возвращении в Каир из Рахмании Клебер вновь занялся решением двух важнейших из стоявших перед ним задач - пополнением армейской казны и формированием туземных войск. 12 июня он издал ряд распоряжений по регулированию сферы финансов, 13-го приказал комендантам гарнизонов и командирам мобильных колонн в Дельте активно содействовать интендантам-коптам в сборе налогов.
В тот же день, 13 июня, Клебер написал генералу Мену, предложив тому либо продолжить исполнение обязанностей коменданта Каира, но уже на постоянной основе, либо вступить в ранее согласованную должность коменданта Второго округа. Клебер также сообщил Мену, что собирается назавтра в 8 часов утра провести под сикоморами острова Ар-Рауда смотр греческого легиона и приказал обеспечить построение личного состава в указанное время.
О том, что случилось 14 июня 1800 г., мы узнаем из рассказа Пейрюса, секретаря главнокомандующего, описавшего всё в послании матери шесть дней спустя. В отличие от многих других современников, излагавших эти события с чужих слов, Пейрюс лично сопровождал в тот день Клебера и был их непосредственным очевидцем:
«Опасения относительно возможной высадки десанта развеялись, и Клебер вернулся в Гизу, где находилась его штаб-квартира. Сразу по прибытии он захотел провести смотр греческой бригады. По его приказу, она была собрана под сикоморами острова Ар-Рауда. Генерал отправился туда, а после смотра в силу какого-то злого рока решил поехать в Каир, чтобы осмотреть свой дворец, где сейчас идет ремонт. Он пообедал у своего начальника штаба, генерала Дама, пошел прогуляться по саду, ознакомился с производимыми работами и возвращался с архитектором Протеном по крытой террасе с видом на площадь Азбакийя. Здесь, возле одного из колодцев с водоподъемным колесом, Клебер и получил смертельный удар кинжалом».
Прервем на мгновение Пейрюса, поскольку он вместе с остальной свитой главнокомандующего ждал возвращения Клебера в особняке Дама и не видел воочию, что именно случилось в саду, на крытой виноградными лозами террасе, тянувшейся вдоль площади Азбакийя между особняками Дама и Клебера. Поэтому дадим слово архитектору Протену, единственному спутнику главнокомандующего в его последней прогулке. Обо всем с ними случившемся он рассказал на другой день в ходе начавшегося следствия:
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
