Но на следующей неделе объявилась следующая фотография – насей раз Грейс уже смотрела прямо в объектив широко раскрытыми глазами, свыражением величайшего изумления на лице – казалось, с ней только что сделалинечто постыдное и ужасное… или, напротив, нечто незабываемо волнующее? Каждыйвидел то, что хотел увидеть. Более «эротичных» фотографий Грейс никогда в жизнине видела, но чувствовала, что постепенно, мало-помалу, сходит с ума…
Она позвонила в справочное бюро, искренне изумляясь, отчегоне сделала этого гораздо раньше. Но Маркуса не было в Чикаго. И в Нью-Йоркетоже. Тогда она позвонила прямиком в редакцию «Клубнички», и ей сообщили, чтоМаркус сейчас в Вашингтоне. Это было великолепно! Почему она не додумалась доэтого прежде? Ведь он не оставил за ней права выбора. И не важно, что с нейстанет. Она должна действовать!
Грейс открыла сейф и достала револьвер Чарльза, потом села вмашину и поехала по раздобытому в редакции адресу. Дети были в школе, Чарльз –на службе… Никто и не подозревал, куда она уехала, что намеревается делать… НоГрейс знала, что будет делать. Она все спланировала заранее. И что бы нислучилось потом, овчинка стоила выделки…
Она нажала на кнопку звонка на двери фотостудии на Ф-стрит –и изумилась тому, что двери тотчас же распахнулись. Никто даже непоинтересовался, кто звонит… Это могло означать либо крайнюю степень занятости,либо предельную, недопустимую небрежность… Особенно если учесть, что тут кругомдорогостоящее оборудование. Но Грейс крупно повезло.
Как все оказалось просто! Грейс теперь не могла понять, какэто раньше не пришло ей в голову. Дверь была распахнута, и в студии неоказалось никого, кроме Маркуса. С ним даже не было ассистента. Маркус стоял кней спиной и пристально смотрел в объектив: он фотографировал какую-то банкусока, стоящую на столе. Он был совершенно один и пока не видел ее.
– Привет, Маркус…
Голос Грейс он за долгие годы успел позабыть – лишь отметил,что голос очень низкий и чувственный и что незнакомка явно рада их встрече.
– Кто вы? – Он наконец обернулся и уставился наГрейс с улыбочкой. Он не узнавал ее, но эта красивая женщина положительно емунравилась… Но вот глаза его расширились – он понял, кто стоит перед ним, ипобелел. Прямо на него наставлено было дуло револьвера, а Грейс улыбалась.
– Мне следовало бы сделать это еще пару месяцевназад, – просто сказала она. – Не знаю, почему не додумалась раньше.А теперь – камеру на стол! Не дотрагивайся до затвора – иначе мне придется еерасколотить вдребезги, а это не входит в мои планы. Камеру на стол. Живо!
Голос ее утратил чувственность и стал резким. Маркусмедленно положил фотоаппарат на стол и выпрямился.
– Послушай, Грейс… не будь плохой девочкой… я простозарабатываю на жизнь…
– Но мне не нравится, как ты это делаешь, –равнодушно ответила Грейс.
– Ты классно выглядишь на карточках – тебе бы следовалоотдать мне должное…
– Не беспокойся, ты свое получишь. Ты кусок дерьма, Маркус.Ты ведь говорил, что не раздевал меня тогда.
– Я лгал.
– Ты, должно быть, принудил меня подписать бумаги,когда я ничего не соображала. – В душе ее не было ничего, кроме холоднойненависти, но она прекрасно владела собой. Она заранее знала, как все этопроизойдет. На сей раз это действительно будет умышленное убийство. Сейчас онаего прикончит. И, глядя на Грейс, Маркус отчетливо это осознал. Он достал ее, иона не вынесла. Ей было наплевать на то, что с ней будет. Она уже пережила этопрежде. А теперь дело того стоит…
– Ну-ну, Грейс… будь паинькой… Это клевые картинки…Послушай, теперь-то какая разница? Дело сделано. Я отдам тебе оставшиесянегативы…
– Мне начхать на негативы. Сейчас я сперва отстрелютебе яйца, а после добью тебя. И мне не нужно на это «письменного разрешения».Пистолета вполне достаточно.
– Ради Бога, Грейс! Опомнись! Это же просто картинки…
– Ты надругался надо мной, над моей жизнью… над детьми…над мужем…
– Да он и без того приличное дерьмо! Как раз тебе под стать…Господи, вспоминать противно всю эту тягомотную бодягу восемнадцать лет назад.Даже под кайфом ты была омерзительна! Типичная блатняжка! Ты типичнаяуголовница, Грейс! – Он обезумел, и если бы Грейс не была таксосредоточена на своем, то поняла бы, что Маркус одурманен лошадиной дозойкокаина. Наверняка «клубничные» денежки были необходимы ему для потакания своейпагубной страсти. – Даже тогда ты была грязной тюремной шлюшкой! Самараздвигала ножки…
Но на сей счет Грейс была прекрасно осведомлена.
– Ты никогда не спал со мной, – с холоднымспокойствием отвечала она.
– Еще как спал! В качестве доказательств могупредъявить тебе снимки!
– Ты просто псих.
А Маркус продолжал бушевать – кричал, что у нее нет прававрываться к нему и нарушать неприкосновенность жилища. И вообще, какое еесобачье дело, чем он зарабатывает на жизнь?
– Ты скользкий маленький слизнячок, и не более. –Грейс взвела курок, и от щелчка оба вздрогнули.
– Ты ведь не сделаешь этого, Грейс… – завыл он.
– Сделаю. Ты это заслужил.
– Ты снова угодишь за решетку, – вкрадчиво говорилМаркус, жалобно шмыгая носом. За эти годы он превратился в сущую развалину. Ктому же насущная надобность в деньгах заставляла его заниматься грязнымиделишками.
– Мне все равно, – холодно сказала Грейс. – Авот ты будешь мертв. Дело того стоит.
Маркус рухнул на колени:
– Погоди… не делай этого… я отдам тебе все, всекарточки до одной… правда, две уже в редакции… А ведь на одной картинке тыразвлекаешься с парнем, вы оба балдеете – это классно… я отдам ее тебе даром,даром… – Он уже плакал.
– У кого сейчас фотографии? – Что еще за парень?Ведь тогда в студии никого не было, кроме них… или кто-то приходил, пока онаспала? Как гадко было об этом думать!
– Они у меня! В сейфе. Я сейчас достану.
– Ты и шагу не сделаешь. А вдруг у тебя там оружие? Дамне они и ни к чему.
– Но разве тебе не любопытно? Они просто великолепны.Не хочешь хотя бы посмотреть?
– Единственное, на что я хочу посмотреть, – это натебя, когда ты будешь корчиться на полу в луже крови. – Рука ее дрожала.Отчего-то, глядя сейчас на эту гниду, она подумала о Чарльзе, а потом о Мэттью…Если она застрелит Маркуса, им никогда уже не быть вместе… разве что в комнатедля свиданий… Дыхание у нее перехватило, мучительно захотелось быть с ними,ощущать их рядом… и Эндрю… и Эбби…
– А ну, встать! – злобно крикнула она. Непереставая плакать, он поднялся с колен. – И перестань скулить, ты, мразь!
– Грейс, умоляю, не убивай меня…
