— Иллия, что ты молчишь? — А почему чуть что, сразу я? — Сделай что-нибудь!
— Запросто… Магистр, — повернулась я полуэльфу, — вы ставки принимаете? Ставлю десять никсов на Шариэль.
— Иллия!!!
И чего, спрашивается, так орать? Ну ничего себе, как король зыркнул, будто перед ним Асмаил возник и не просто так а с мировым договором.
— Госпожа Иллия, успокойте их как-нибудь, — крикнул мне с другого конца комнаты Исиан.
Попытка растащить бушующих принцесс вручную провалилась, так как уговоры они не воспринимали, а применять силу к королевским особам, видите ли, не позволял этикет. Вот придурки!.. Только я одного не могу понять, почему все обращаются ко мне? Я что теперь аналог местного героя-спасателя? На кой мне такое счастье?!
Но короля все-таки надо спасать, а то инфаркт случится, и вообще, похоже, Шариэль начинает проигрывать, значит, пора вмешаться.
В комнате повеяло прохладой и влагой, я подрегулировала температуру, снизив ее до минимума, и обрушила на головы разгоряченных эльфийек ледяной поток.
От визга, которому позавидовали бы и баньши, заложило уши. Зато, драка моментально прекратилась, и обе принцессы разбежались в разные стороны, всхлипывая и клацая зубами одновременно.
— Госпожа Иллия, я предполагал, что вы примените что-нибудь успокаивающее из ментальной магии, — недовольно скривился Исиан, вытирая ладонью лицо. Поток воды был немаленький, и досталось всем близстоящим, особенно охране короля, которая пыталась растащить драчуний.
— Ну, конечно, ментальной магией! А потом меня обвинят в том, что воздействовала на особу королевских кровей. Еще, чего хорошего, скажут, что это я ее заставила пойти на предательства. А так, дешево и сердито!
— Моя прическа… мой макияж! — всхлипывала в своем углу Шариэль. Муж протянул ей салфетку, и она принялась вытирать лицо и шею. — Как же я теперь выгляжу?!
— Не лучшим образом, — ответил он ей с таким выражением на лице, что не оставалось сомнения, что эльф имел в виду отнюдь не ее внешность. Шариэль потупилась и принялась всхлипывать еще жалостливее.
— Папа!.. Как ты можешь такое допускать?! — решила не отставать в жалобах от сестры Белвериль и страдальчески заломила руки. — Ты говорил, что простил, понял меня… Говорил, что все забудется! Что все мои страхи и сомнения в прошлом! Но здесь твое слово, ни во что не ставят! Охота на меня продолжается!
— Минутку! — вклинилась я в ее сетования. — Как это: «Все забыл и простил»? Как это: «Все забудется»?! Как это: «Все в прошлом»?!! — с каждым вопросом тон у меня становился все выше и выше, а в конце тирады я уже так взирала на короля, что телохранители приготовились к парированию, а маги выставили щиты.
Жар начал волнами расходиться от живота по всему телу. Я с ужасом поймала себя на мысли что все ограничения, нормы и морали отступают оставляя блаженное ощущение вседозволенности. Я ловила на себе испуганные взгляды эльфов, чуяла их страх и понимала, что это нравится Силе… той чужой Силе. Она ликует, пьет их ужас, становясь больше, мощнее и агрессивнее… Когда я это полностью осознала, ярость вдруг потихоньку начала отступать, оставляя место растерянности.
— Всем выйти из комнаты! — донесся до меня приказ короля.
— Ваше Величество, вам так же нельзя здесь оставаться! — голос Исиана был полон тревоги и обреченности. Он знал, что правитель все равно поступит по-своему и от этого телохранителю становилось еще хуже.
— Исиан, выведи всех отсюда, нам с Иллией нужно кое-что обсудить, — подтвердил его опасения король.
— Обсудить? — я злобно прищурилась. — Хватит, наговорились! Наши беседы не имеют смысла, Ваше Величество, поскольку разума в ваших словах не больше чем искренности. Оставайтесь, прощайте своих убийц, защищайте предателей и разгребайте дальше все их дерьмо… но без меня!
— Иллия, стой!
— Княжна… — Исиан выставил за дверь последнего из своих подчиненных и, заслонив проем, перегородил мне путь. — Выслушайте Его Величество. Вы же понимаете, что он никогда не хотел вам зла. Кому угодно, но не вам. Выслушайте!
— Господин Исиан, уйдите с дороги! Добром прошу!
— Иллия, повернись ко мне, — я, естественно не двинулась с места, и он заговорил у меня за спиной. — Мне ничего не стоит сейчас промолчать, кивнуть Исиану, и он просто отойдет в сторону, а ты выскочишь за дверь и умчишься в Такорию, неся в сердце обиду, боль и злобу. Ты этого хочешь?.. Хочешь разрываться между злостью на меня и тревогой за тех, кто теперь имеет счастье называться твоим другом? Ты этого хочешь? — Я продолжала молчать, потупившись в пол. — Я понимаю твой гнев и принимаю его, потому не прошу простить или понять меня. Мы в таком долгу перед тобой, что даже эльфийской жизни не хватит, чтоб все оплатить! — Да неужто вспомнили?! — Но сейчас заклинаю об одном: не проси меня отдать приказ о казни собственной дочери! Я постарался полностью уничтожить орден «Тень грифона», участники или мертвы, или сосланы в ссылки — они теперь не опасны. К Белвериль приставлены мои лучшие агенты, я все знаю о ее передвижениях. Все что можно было сделать для улаживания этой проблемы, было сделано!
— Уверены! — Я все-таки повернулась к нему. — Вы думаете, что если вытащили и отмыли ее от одной грязи она не вляпается в другую? Или не попытается утопить тех, кто ей мешает?
— Я теперь все контролирую!
— Да ну?!.. — Обрывки бумаги, извлеченные из-за корсажа, легли на столик. — А к такому вы тоже были готовы?!
— Что это? — с нескрываемым беспокойством спросил Шеолмин.
— Подойдите, почитайте! Или вы боитесь, что теперь не сможете подобрать оправдание для вашей младшенькой?!
Король вскинул голову, и быстро подойдя к столу, резким движением сгреб обрывки.
— Ну, все понятно? — не отставала от него я, — или мне склеить кусочки?
— Что это такое? — поднял он на меня ошалевшие глаза. — Он спятил?!! — После чего пробуравил взглядом дверь в спальню кронпринца, будто та могла ответить на его вопрос. — Зачем он это сделал? Почему мне не сказал?!
— Он говорил, — покачала я головой. — Но за жалобными завываниями вышей дочери, вы не услышали шепот о помощи от внука.
— Не понимаю, — поморщился тот, передовая обрывки Исиану. Один разобраться в этом он оказался не в состоянии. — Почему?.. Почему?!!
Капитан телохранителей, всем эдиктам вопреки, бухнулся на диван рядом с королем, и только с третьего раза смог начать речь с цензурных слов.
— Бред какой-то!.. Зачем кронпринц это сделал?.. Но подписи, подписи нет! И печати тоже! — узрел он светлое пятно и протянул королю обрывок с финальными строками.
Однако, Шеолмина это вовсе не успокоила. Ему хватило самого факта написания отречения, и я его хорошо понимаю.
— Да подписи нет и печати тоже — на сей раз, я успела.
