С началом войны значительный прогресс в технологии позволил американцам буквально завалить флот радарами различного назначения. Надстройки и мачты кораблей стали обрастать многочисленными радарными постами и их антеннами разных размеров и самых причудливых форм. Здесь были поисковые надводные и воздушные радары, радары управления стрельбой орудий всех калибров — от 406 мм до 40 мм, системы распознавания «свой—чужой», наведения истребителей, электронного противодействия и обнаружения радаров противника. Поисковыми системами стали оснащаться не только корабли, но и самолеты, а также подводные лодки, что дало американцам массу преимуществ. Их лодки успевали «нырять», когда японские самолеты находились вне зоны видимости, и проводить успешные ночные атаки на коммерческие суда. Зачастую японцы проигрывали бой уже в тот момент, когда отметки их кораблей или самолетов появлялись на экранах американских радаров.
Первым радаром управления стрельбой, появившимся почти одновременно с поисковыми, стал FC или Mk3, который в числе первых получили три линкора типа «Миссисипи» для своих 356 мм орудий[610]. Тяжелые зенитные батареи стали получать радары типа FD (Мк 4), антенны которых монтировали на крыше директоров зенитных Mk 37; вместо модели СХАМ стали появляться более совершенные поисковые воздушные типов SK, SC-2 и SK-2. В 1942 г. появились поисковые радары, предназначенные уже для надводного поиска, и стандартной моделью для крупных кораблей стала версия SG. На смену артиллерийскому радару FC вскоре пришли версии Mk 8 (FH) и Mk 13, антенны которых монтировались на крыше директора ГК типа Mk 34, а вместо радара FD корабли стали получать Mk 12 с очень похожей антенной. Причем радар Mk 12 часто использовался в комбинации с определителем высоты Mk 22, антенна которого получила название «кожура апельсина». К концу войны свои микроволновые радары Mk 19 (антенна в виде небольшой тарелки) стали получать и директоры 40 мм автоматов. Именно благодаря радарам, превратившим артиллерийское искусство в науку, американцам удавалось относительно легко отделываться в ходе массированных атак камикадзе.
Первые американские радары имели свои недостатки, прежде всего — «нежность». Установки могли выйти из строя при любом серьезном сотрясении. Так, линкор «Норт Кэролайн» потерял свои «глаза» и «уши», получив торпедное попадание в 1942 г., но ходовые характеристики корабля не пострадали. Экипажу пришлось пережить несколько напряженных часов, прежде чем наступило утро. Однако эта серьезная слабость электронного оборудования с лихвой окупалась в остальном, а самое главное, тихоокеанский противник — Императорский флот—подобных электронных средств дальнего обнаружения вообще не имел и воевал по старинке.
То, что обычно «за кадром»
Авторы, пишущие о флоте и морских войнах, нередко увлекаются кораблями. Книги изобилуют техническими подробностями: миллиметрами, узлами, лошадиными силами и т.д. Силы флотов измеряются по количественным показателям, корабельному составу, качеству отдельных боевых единиц. Но подобный подход в действительности не показывает реального соотношения сил. Флот, а точнее военно-морские силы, это не только корабли и пушки. Конечно, ядром любого флота является его корабельный состав — корабли и катера всех типов и классов, а также суда обеспечения и вспомогательные корабли. Но оценка боеспособности флота включает в себя изучение не только корабельного состава. Необходимо учитывать всю материальную базу флота (корабельный состав, вооружения, системы береговой обороны и т.д.). Следует также иметь в виду качество и профессиональную подготовку офицерского корпуса и личного состава, возможные резервы. Структуру и организацию ВМС, их связь с другими ветвями вооруженных сил, положение в политической иерархии страны. Нужно знать кораблестроительные возможности промышленности и ее ресурсную базу, промышленность, выпускающую боеприпасы, торговый флот как потенциальный донор вспомогательных кораблей. Это уже не говоря о более мелких вопросах или столь важной составляющей, как личностный фактор.
В этой главе мы попробуем рассмотреть некоторые вопросы, связанные с организацией и системой управления американским флотом. Главнокомандующим в Соединенных Штатах является президент, но непосредственного руководства войсками он не осуществляет. ВМС и армия подчинены двум специальным органам: военно-морскому министерству и военному министерству. Морской министр, как правило, является фигурой политической, это обыкновенный гражданский чиновник. Никогда данный пост не занимает адмирал или человек, находящийся на действительной военной службе. В задачи министра непосредственное руководство флотом не входит, не входило оно и в 30-е гг. Его задачей была координация деятельности военных и гражданских служб. Он являлся своеобразным представителем флота в Конгрессе и перед президентом, а заодно осуществлял проведение текущей политики администрации в отношении ВМС.
Надо отметить, что, учитывая все особенности американской демократической государственной системы, существовавший способ управления вооруженными силами был вполне адекватен. Военный и морской министры, будучи чиновниками действующей администрации (правда, в кабинет министров они не входили), были фигурами сменяемыми. То есть после очередных выборов, как правило, их посты переходили новым людям, в особенности если менялся президент. Именно поэтому их функции ограничивались по большей части чисто хозяйственными и политическими вопросами. Заниматься систематическим строительством вооруженных сил коротенькими отрезками по четыре года сложно.
Военно-морской министр имел одного заместителя и двух помощников, один занимался всеми береговыми вопросами, административными и организационными проблемами. В его функции входило заключение контрактов с судостроительными и судоремонтными заводами. Обеспечение флота продовольствием, горючим, боеприпасами и другими необходимыми материалами. Он управлял государственными верфями и заводами, принадлежавшими министерству, урегулировал трудовые конфликты, вел дела с профсоюзами. Второй помощник курировал вопросы воздухоплавания.
В 20-е гг. военно-морское министерство отвечало за управление ряда американских территорий — заморских владений и тех мест, где высаживалась американская морская пехота. Фактически большая часть колоний и номинально суверенных протекторатов, таких как Гаити или Куба, управлялась морским министром или его заместителем. Так, в 1913—1920 гг., будучи заместителем военно-морского министра, Франклин Делано Рузвельт, без преувеличения, управлял островами Самоа, Гавайями, Пуэрто-Рико и рядом стран Центральной и Южной Америки. Конституцию Гаити в США называли исключительно по имени автора: «конституция Рузвельта». А в Белом доме морского министра Д. Дэниэлса в шутку приветствовали «Слава королю Гаити!»[611] Впоследствии Рузвельт не стеснялся открыто, при дебатах или на публике заявлять, что он правил многими странами.
Кроме того, в структуру военно-морского министерства входил «Генеральный совет» — коллегиальный орган, состоявший из восьми офицеров. Этот совещательный орган не занимался оперативными вопросами, в его функции входила разработка проблем большой политики и общей стратегии.
