Мой небольшой жизненный опыт, который я приобрела в школе, укрепил меня в убеждении, что для настоящей серьезной борьбы с фашистскими мракобесами надо объединить много людей-антифашистов. Я стала разыскивать их. Мне тогда сильно повезло. Я встретила двух членов ОСНМ, которые намеревались создать в нашем районе Шпандау Организацию свободной немецкой молодежи. Их разумный образ мысли и их планы захватили меня целиком, и я с радостью включилась в создание ОСНМ в районе Шпандау. Очень скоро нас было уже 30 человек. Совместная работа, проводимая организацией ОСНМ, сплотила нас в дружный коллектив. Работа пошла легко. Мы нашли для организации помещение, оборудовали его, как следует быть. Мы организованно ходили на расчистку Жандарменмаркт. С нами рядом на расчистке работали солдаты Советской армии. К нашим делам присматривалась молодежь. Вскоре мы узнали о движении сопротивления в Германии, о том, что это движение борется за демократическую Германию. В это время наша организация в Шпандау приняла название имени Ганса и Софи Шолд. Мы сказали тогда, что приложим все свои силы в борьбе за демократическую Германию, что мы оправдаем большую честь носить имя этих настоящих патриотов.
Самым важным тогда было не потерять мужества перед трудностями, которые ползли отовсюду. Перед лицом разрухи, которая была вокруг нас и которая осталась нам после войны. И мы не теряли мужества.
Вы помните, как пела тогда в Берлине свободная немецкая молодежь:
«Идемте с нами, мы выходим из развалин, мы, которых обманули, из того ужасного времени лжи.
Идемте с нами, мы должны заботиться друг о друге, помогать друг другу потому, что никто другой не избавит нас от нужды. Немецкая молодежь хочет быть свободной. Если ты не хочешь быть вместе с ней, все равно в будущем придешь ты к нам. Шагай с нами, мы уверены, что нам удастся преодолеть нужду, избавить народ от нужды. Шагай с нами! Шагайте все вместе с нами! Мы вышли из развалин, мы, которых обманули и мы из ужасного времени лжи».
Да, только такой могла быть наша дорога. По ней шли старшие товарищи, которые имели за собой годы тяжелой жизни и делили свой последний кусок хлеба с теми вечно голодными юношами и девушками, которые не прошли еще и десятой доли по тому пути. Старшие товарищи имели много тяжелого за спиной. Но ничто их не сломило. Без лишних слов, уверенно шагают они впереди нас, и мы чувствуем себя почти инстинктивно, что мы должны следовать за ними.
В 1947 году меня исключили из школы. Мои убеждения были признаны несовместимыми с официальной линией, проводимой в школе, и не соответствовали тем требованиям, которые предъявляются будущим студентам в Западном Берлине. Я пошла работать на завод «Геннинсдорф». 16 ноября 1947 года меня приняли в партию рабочего класса — в СЕПГ. Теперь я знаю, что принадлежу к людям, которые всегда внушали мне уважение и солидарность с которыми была безгранична. Этот день я никогда не забуду.
На Жандарменмаркт, только что освобожденной от мусора и развалин, выступал ансамбль Александрова. Члены Свободной немецкой молодежи смотрели эту программу. Под этим впечатлением я начала участвовать в коллективе молодежного хора, впоследствии хора ОCHМ. В этом году я была делегатом III съезда ОСНМ, потом мне выпало счастье ехать в составе культурной делегации немецкой молодежи в Будапешт на Всемирный фестиваль молодежи, куда наша немецкая делегация повезла свою культурную программу.
Это было самое прекрасное, что могло мне выпасть на долю в жизни. Может быть, вы, дорогой товарищ, видели эту программу немецкой национальной группы в 1949 году. Мы показывали ее незадолго пepeд нашим отъездом в Берлине, в Доме культуры Советского Союза. Как вы помните, кульминационный пункт этой программы заключен в последней танцевальной сцене. Там показано было, как мы представляем себе единую Германию. Мы изображали освобождение Германии, изоляцию капиталистов, а потом — изгнание их на Запад и нашу общую работу. В этой сцене участвовала также и я. Нам особенно хорошо удалось изобразить одну из многих форм единства народов. Вы, наверное, помните, сначала сцена находится в полутьме и люди сидят на земле, потом правая, восточная, сторона светлеет, и при звуках Советского гимна на сцену выходит советский солдат с красным знаменем в руке. К знамени тянутся руки постепенно поднимающихся людей. Их становится вее больше и больше. Они заполняют всю сцену и поворачиваются лицами к публике. Затем, при звуках «янки дудль», входит слева, с запада, американский солдат. Дальше происходит раскол Германии. Как я описывала раньше, мы сыграли эту сцену безукоризненно, тогда в Берлине.
В Будапеште, в национальном театре, перед публикой из всех стран мира, неожиданно при появлении советского солдата раздались аплодисменты в зале, потом захватили всех нас на сцене. Аплодисменты превратились в бурную овацию. Нас охватило такое волнение, что мы забыли, что играть дальше. Но, когда мы наконец возобновили игру, то среди нас не было ни одного, кто бы не говорил свои слова роли без слез на глазах. После всего случившегося мы были все как один единодушны в том, что эта любовь народов мира к Советскому Союзу — налагает на нас, немцев, особые обязанности — донести эту любовь до сердца наших немецких соотечественников. Для меня это обязательство, кроме того, означало сделать дальнейшие шаги по пути образования, чтобы сформировать свое мировоззрение.
Моя дочурка, четырех лет, спит сейчас, усталая от переживаний встречи участников велогонки мира на «Вальтер Ульбрихт стадионе». Потому у меня сейчас есть время для воспоминаний. Обычно это не так легко сделать и потому, что недостает времени, и потому, что все забывается.
Я желаю в этот день 3 мая от всего сердца вашему народу, товарищ Котиков, нашему народу, всем народам мира, победы в борьбе за обеспечение прочного мира на земле. Эта борьба требует от каждого из нас своего личного вклада. Вы можете быть уверены в том, что я не пожалею для этого всех моих физических и духовных сил. И это же я могу сказать о большей части людей моего поколения. На нас оказали большое влияние произведения советской литературы. В нашей повседневной жизни, подобно советской молодежи, стал для нас примером мужества образ Павла Корчагина. Перед нами стоит сейчас задача — передать эту традицию теперешнему молодому поколению.
Я очень прошу Вас, товарищ Котиков, простить, что отняла у Вас так много времени. Ваши слова, упомянутые мною в начале письма, все время у меня в памяти. Они рассказали мне, какую огромную работу проделали вы, советские люди, у нас. Моим желанием было отблагодарить вас за все это.
С сожалением прочла я, что Ваша болезнь препятствует Вам посетить нашу республику. Поэтому я связываю мой сердечный Вам привет с пожеланием быстрого улучшения Вашего здоровья и выражаю надежду, что мы сможем все же в недалеком будущем Вас приветствовать у нас в ГДР.
Ваша Вальтранд Геддель. Иллюстрации
А. Г. Котиков с супругой Надеждой Петровной в начале войны
