Хуже пришлось «Грузии». С 20.25 в течение получаса ее атаковали около 40 бомбардировщиков, сбросивших примерно 150 авиабомб. Во время отражения налета с транспорта вели огонь пять 45-мм пушек, два пулемета ДШК и шесть спаренных 12,7-мм пулеметов «Кольт». Интенсивный огонь вели корабли охранения и два самолета СБ, сопровождавшие конвой до 21 часа. Прямых попаданий в «Грузию» не было, но тройка «юнкерсов» из III/LG1 смогла добиться близких разрывов двух 250-кг авиабомб в 10 м от кормы. Хотя теплоход и не получил прямых попаданий, как об этом доложили немецкие пилоты, в результате взрывов разошлись швы в кормовой части корпуса и в туннели гребных валов начала поступать вода.
Руль заклинило в положении «право на борт», но с помощью бойцов, находившихся на судне (транспорт перевозил 708 человек маршевого пополнения и 526 т боеприпасов), команде удалось поставить его в нулевое положение. Все компасы вышли из строя, кормовой пулемет «Кольт» сорвало с тумбы. Взрывной волной за борт сбросило трех красноармейцев, которых подобрал сторожевой катер.
В 20.45 «Грузия» подверглась атаке 12 торпедоносцев, сбросивших около 20 торпед. Одна из них прошла под днищем в районы ходового мостика, а от остальных транспорт уклонился. Проходя над судном, «хейнкели» поливали его палубу пулеметным огнем. Осушительная система не справлялась с откачкой воды из туннелей гребных валов. В помощь команде выделили 70 красноармейцев, которые отливали воду ручными помпами и ведрами. В 40 милях от подходной точки фарватера № 3 «Т-409», включив кильватерный огонь, повел за собой транспорт. К 22 часам трюмы № 3 и 4 оказались заполненными водой, в воде работали также гребные валы. В 03.30 затопило румпельное отделение, иллюминаторы кают 2-го класса оказались в воде, но, несмотря на это, «Грузия» продолжала идти своим ходом и в 04.30 вошла в Севастопольскую бухту. С трудом развернувшееся в Южной бухте на траверзе Минной пристани судно встретил буксир «СП-2» и начал принимать концы для буксировки. В этот момент «Грузия» была внезапно атакована одиночным разведывательным Ju-88, который добился прямых попаданий двух SC-500 в машинное отделение. Транспорт сразу же начал погружаться кормой с быстрым нарастанием крена на правый борт. Вслед за этим взорвались котлы или часть боеприпасов. Разломившись пополам, теплоход быстро пошел ко дну, большая часть находившихся на нем людей погибла. Из перевозившихся боеприпасов в последующие дни при помощи водолазов удалось спасти только 38 тонн. Гибель на борту «Грузии» примерно 500 тонн снарядов поистине нокаутировала советскую оборону. На береговых батареях еще оставалось некоторое количество снарядов, но полевая и особенно зенитная артиллерия расстреляли почти все, что имелось к началу штурма.
В ночь на 14-е Октябрьский дал телеграмму: «Елисееву (начальник штаба ЧФ, руководивший действиями кораблей из баз Кавказа. — М. М.), копия Исакову.
Положение с людьми и особенно боезапасом на грани катастрофы, 76-мм для ЗА осталось по 15 снарядов на орудие. Бои продолжаются жестокие. Надо еще раз пойти на риск направить мне крейсер «М» («Молотов». — М. М.), который доставит хотя бы 3000 человек маршевого пополнения, прошу вооружения и максимум комплектов боезапаса, что я просил в своих телеграммах. Срочно шлите, жду».
С этого момента главная сила отражения вражеских наземных атак — артиллерия — стала снабжаться исключительно «с колес». Это означало, что в течение дня она могла отстрелять только то количество снарядов, которое было доставлено боевыми кораблями и подводными лодками в течение предшествующей ночи. При этом эти боеприпасы еще следовало успеть распределить и доставить до рассвета на линию фронта, поскольку сделать это в течение дня из-за господства вражеской авиации становилось все затруднительней.
Вернемся к событиям трагического 13 июня.
Не удалось избежать гибели и высланному навстречу «Грузии» тральщику «Т-413». В 0 часов он вышел навстречу конвою, но в темноте разминулся с ним и остался на позиции ожидания близ мыса Фиолент. Странно, но даже после того, как конвой вошел в Севастопольскую бухту и «Грузия» была потоплена, «Т-413» так и не получил приказа вернуться в порт. Утром он был обстрелян батареей противника из района Балаклавы, после чего командир решил встать в мертвой зоне под берегом, чтобы дать команде спокойно пообедать. Принять пищу не успели — в 11.15 внезапно появились две группы Ju-87 до 15 машин в каждой. В считаные минуты корабль получил четыре прямых попадания, не считая повреждений от близких разрывов. Такой дозы хватило бы даже эсминцу, и уже через полчаса «Т-413» затонул.
С рассвета немцы продолжили наступать по всему фронту. Колонны бомбардировщиков с небольших высот продолжали наносить удары не только по опорным пунктам и артиллерийским позициям, но по любым сколько-нибудь заслуживающим внимание целям. «А враг неистовствует, — вспоминал Жидилов. — С рассвета дотемна воют над головой фашистские самолеты. Наши походные кухни стоят с погашенными топками: чуть покажется дымок — сверху падают бомбы. В течение дня кухня четвертого батальона трижды подвергалась ударам с воздуха, пока от нее ничего не осталось. Только к вечеру начальнику продовольственного снабжения батальона удалось организовать приготовление обеда, использовав плиту в одном из полуразрушенных домов на Лабораторном шоссе. «Противник перешел к подавлению походных кухонь», — появляется запись в нашей оперативной сводке».
Под прикрытием мощного огневого вала немецкая пехота продолжала развивать наступление в южном направлении от станции Мекензиевые горы. «13 июня, — писал в мемуарах Манштейн, — храбрым солдатам 16-го пехотного полка 22-й дивизии (командир полка полковник фон Холтитц) удалось овладеть фортом «Сталин», перед которым зимой было остановлено наступление полка. Дух нашей пехоты можно видеть на примере одного раненого из этого полка. Указывая на свою раздробленную руку и перевязанную голову, он говорит: «Это не так уж плохо — зато в наших руках «Сталин»!»
Уважаемый читатель, прочитав эти строки, вы, наверное, представили массивное сооружение с бетонными дотами, бронеколпаками и подземными потернами. И напрасно. На самом деле столь «грозное» название носила 365-я зенитная батарея 110-го зенитного полка. Орудийные площадки 76-мм зенитных орудий действительно были бетонированными и углубленными в землю примерно на метр, но в остальном батарея не имела никаких долговременных сооружений. С первого дня немецкого наступления она ежедневно подвергалась ожесточенному обстрелу и бомбардировкам. Первый командир батареи Матвеев был несколько раз ранен. Ему оторвало руку, ранило в голову, в бок, но он продолжал командовать батареей и убыл с позиции только 10 июня, когда из-за потери крови окончательно потерял сознание. С этого момента батарею возглавил лейтенант Иван Пьянзин. С 10 июня уцелевшие пушки вели огонь по немецким штурмовым орудиям на подступах к станции, заметно сдерживая вражеское продвижение. Удалось отбить все атаки и 12 июня, после чего немцы разработали для захвата батареи специальный план. Дальнейшие их действия были описаны в «Дополнениях к докладным запискам об иностранных укреплениях» инспектора инженерных и крепостных войск вермахта от 1 апреля 1943 г.:
