— К сожалению, Розалинда, ты забыла только это, — ворчливо заметил герцог.
Ответом ему был громкий смех.
Дело в том, что после разрыва с Карлайлзом Розалинда вдруг взялась писать мемуары. Из истории своей жизни она умудрилась сделать пылкий любовный роман, за который ухватился первый же издатель. Книга была опубликована, и надо ли говорить о том, какой она имела успех в аристократических кругах?
— Розалинда, я хотел бы поговорить с тобой, — заявил герцог тоном, не терпящим возражений, но тут же смягчился и добавил: — Если ты не против, конечно.
Розалинда нехотя потушила сигарету и встала. Проводив родителей до лестницы, Габриэлла отправилась в гостиную, надеясь найти там Питера. На сей раз ее надежды оправдались. Питер, действительно, был в гостиной. Извинившись перед леди Девоншир, Габриэлла взяла мужа за руку и потащила его на второй этаж. В галерее она остановилась и язвительно заметила:
— Ты, кажется, собирался пожелать спокойной ночи своему сыну.
— Собирался, — он так обворожительно улыбнулся, что сердце Габриэллы оттаяло.
— Пришел мой отец, — тоскливо сказала она.
— Да? А я-то думал, это был раскат грома, — он усмехнулся. — Бедняга Карлайлз, твоя мать сводит его с ума. Хоть бы она, наконец, ответила «да» и избавила его от страданий.
— Ответила «да»? Питер, я тебя не понимаю.
— Как? Разве Розалинда не сообщила тебе эту потрясающую новость? Герцог сделал ей предложение.
— Мои родители… женятся?
— Не знаю, не знаю, Розалинда ведь еще ничего не ответила.
— О, я должна немедленно пойти к ней. Питер застонал и, взяв жену под руку, повел ее наверх.
— Пожалуй, мне тоже следует дать герцогу несколько советов, — заметил он. — Женщины семейства Леко требуют особенно деликатного обращения.
— Что ты имеешь против женщин семейства Леко? — негодующе воскликнула Габриэлла.
— Ничего, дорогая. Я только хотел сказать, что они изумительные жены и… любовницы.
Посреди детской стоял Карлайлз и держал на руках черноволосого малыша.
— Габби, поговори со своим отцом! — возмущенно сказала Розалинда. — Он, судя по всему, решил сделать из единственного внука циркового гимнаста.
— Ребенок перевозбужден, теперь его до полуночи не уложить, — вторила ей Беатрис.
— Мальчику нужно больше двигаться, верно, Уиллз? — добродушно заметил герцог, передавая малыша Габриэлле.
— Мама, что ты ответила? — сразу приступила к делу Габриэлла.
Впрочем, она могла бы и не задавать этого вопроса. Сияющее лицо Розалинды говорило само за себя.
— Слава Богу! Вам давно пора образумиться. После сдержанного напоминания няни все покинули детскую и вернулись к гостям. Когда они спускались по лестнице, Розалинда довольно заметила:
— Скоро у нас будет второй внук, и я уже придумала ему прекрасное имя: Лохинвар!
— Лохинвар? — в ужасе вскричала Беатрис. — Ни за что на свете! Мы назовем его Горацием в честь моего прадеда.
— Гораций — подходящее имя для… мула, поэтому мы назовем его Лохинвар.
— Гораций!
— Лохинвар!
Габриэлла и Питер, смеясь, вбежали в гостиную и захлопнули за собой дверь.
— Так как мы назовем ребенка? — лукаво спросил Питер, обнимая жену.
— На досуге я это обдумаю, — пообещала Габриэлла.
— Ну да, а потом сделаешь мне очередное предложение.
