— Миссис пришла, чтобы почитать нам, — невинно опустив глаза, заявила худощавая брюнетка.
— Да-да, она заплатила за наше время и читает библию уже час, — подтвердила ее товарка.
Герцог пришел в полное замешательство, что бы я это ни было, но Габриэллу он решил не выдавать.
— Надеюсь, теперь, джентльмены, вы нас покинете? — спросила Габриэлла, устремив на Тоттенхэма испепеляющий взгляд. — Если же нет, то садитесь и слушайте. Думаю, вам это тоже будет полезно.
Она села, раскрыла книгу и… покраснела до корней волос. Это был «Декамерон»!
— К-как сказано в священном писании, — отчаянно импровизировала девушка. — Что проку в богатстве, красоте или славе, если отсутствует цель, если вы блуждаете в потемках, оторванные от чистоты и добра? — она судорожно сглотнула и продолжила:
— Вы не должны быть рабами мужских желаний и страстей. Ваш удел достоинство и добродетель…
— Я полагаю все ясно, Тоттенхэм, — сердито заметил Карлайлз, поворачиваясь к полковнику. — Его здесь нет.
— Что за смехотворную игру вы затеяли! — негодующе воскликнул судья.
— Но, господа, — промямлил полковник. — Должно быть, сегодня он закончил раньше обычного или же был предупрежден о нашем приходе.
Никто его уже не слушал, Тоттенхэм чувствовал себя последним глупцом. Как же так? Ведь все было очень тщательно подготовлено… Уже в дверях он остановился и буркнул:
— Вы за это ответите, юная леди.
После чего бросился догонять своих свидетелей, многословно извиняясь на ходу.
Какое-то время в комнате царило молчание. Потом из-под кровати раздалось громкое:
— А-ап-чхи!
Женщины подняли покрывало и помогли Питеру и сэру Уильяму выбраться на свет божий. Действие снотворного закончилось, и Гладстон, часто моргая, изумленно спросил:
— Где я?
— Теперь в безопасности, — устало ответила Габриэлла, помогая ему встать с колен.
Вдвоем с Питером они вывели премьер-министра на улицу и усадили в карету. Казалось бы, можно вздохнуть свободно, но не тут-то было. По аллее к экипажу быстро шел какой-то мужчина. Когда он приблизился, заговорщики узнали герцога Карлайдза.
Герцог был страшно зол. Выходя из «Павильона» он заметил карету с гербом Сэндборнов и решил подождать Габриэллу, чтобы задать перца своей взбалмошной дочери. Каково же было его удивление, когда он увидел, что Габриэлла не одна. Ее сопровождали муж, и не кто иной, как сам Гладстон. Выходит, полковник Тоттенхем все-таки оказался прав?
— Что, черт побери, происходит? — возмутился Карлайлз, обретая дар речи.
— Не стойте, как пень, — резко приказал Питер. — Лучше помогите сэру Уильяму устроиться поудобнее.
Их полнейшее равнодушие к его праведному гневу привело герцога почти в такое же замешательство, как и вид едва живого премьер-министра. Однако он подчинился и полез в карету.
— Получилось! О, Питер у нас все получилось! — воскликнула Габриэлла и уткнулась мужу в плечо.
— Что получилось? — простонал Гладстон. — Моя голова… Боже, как у меня болит голова.
— Мы только что вытащили вас из королевской постели, — смеясь, ответила она. — В этом нам помогали еще четыре леди, чей образ жизни вряд ли найдет у вас одобрение.
Сэр Уильям был совершенно сбит с толку. Королевская постель? Четыре леди? Да на каком он свете!? Питеру пришлось все ему подробно объяснить, не называя, понятно, имен. Надо ли говорить, что после этого у графа Сэндборна стало одним покровителем больше?
Благополучно доставив Гладстона домой, молодые люди снова забрались в карету, где их терпеливо ждал герцог.
— Может быть, теперь вы объясните мне, что происходит? С какой стати вы вдруг решили помочь старому развратнику? — потребовал он ответа, осуждающе глядя на Питера.
— Никакой он не развратник! — бросилась Габриэлла на защиту сэра Уильяма. — Он, действительно, старается помочь женщинам, которые волею судеб оказались на улице. Вы же знаете, как он заботился о моем благополучии, — пояснила она. — И этого великого человека пытались превратить во всеобщее посмешище. Мы обязаны были предотвратить это гнусное преступление.
— Хорошо, допускаю, что нужно было что-то предпринять, — ворчливо согласился Карлайлз. — Но зачем вы, Сэндборн, потащили за собой жену?
— Я потащил? — возмутился Питер. — Да я не мог ее остановить! Уж вам-то должно быть известно, как она упряма.
Супруги обменялись понимающими взглядами, и герцог тоже не смог сдержать улыбки. Однако, когда они подъехали к особняку Карлайлза, герцог задержался в дверях кареты и доверительно шепнул Питеру:
— Послушайте моего совета, Сэндборн. Если у вас есть хоть капля благоразумия, держите свою жену в ежовых рукавицах, иначе, попомните мое слово, всю жизнь будете об этом жалеть.
Когда они остались одни, Габриэлла обняла мужа и задумчиво проговорила:
— Знаешь, пожалуй, он прав, — при этом глаза ее озорно блеснули. — Если у тебя есть хоть капля разума, ты всегда будешь держать меня в руках. Постоянно.
Она поймала его руку и положила себе на грудь.
— Опять что-то замышляешь? — подозрительно спросил Питер.
— Когда это я замышляла что-либо дурное? — возразила она. — Просто я хочу сделать тебе предложение.
— Еще одно!
— Тебе оно понравится, — успокоила Габриэлла. — Поскольку ты уже стал мне мужем, любовником и другом, теперь я предлагаю тебе стать отцом.
Питер притянул ее к себе и зарылся лицом в пушистые волосы.
— Согласен!
Эпилог
Апрель, 1886 год.
Вечеринка в Сэндборн-хаусе была в самом разгаре. Габриэлла стояла на лестнице, с удовлетворением глядя на веселящуюся толпу. Самой ей уже трудно было танцевать: мешал округлившийся живот. Скоро она станет матерью! Питер уже подарил ей сына. Хотелось бы, чтобы теперь это была девочка. Габриэлла мечтательно вздохнула и вдруг заметила какое-то движение внизу у дверей. В холл вошел герцог Карлайлз.
— Где она? — нетерпеливо спросил герцог. Не было нужды уточнять, кого он имеет в виду.
— Мама недавно приехала и сейчас укладывает Уильяма в постель. Пойдем, я провожу тебя.
Взяв отца под руку, Габриэлла повела его в детскую, уверенная, что мать именно там. Однако смех Розалинды они услышали раньше. Ее звонкий голос доносился из библиотеки.
— Мне следовало бы догадаться, — прорычал Карлайлз и распахнул дверь.
Розалинда сидела в компании молодых джентльменов и курила маленькую черную сигару.
— А вот и он! — приветствовала она любовника до неприличия кокетливой улыбкой. — Август, дорогой, мы как раз говорили о тебе. Я никак не могу вспомнить, какой длины был тот ужасный крокодил, которого ты застрелил на реке Конго?
