то могу сделать. Он звонит один раз, прежде чем раздается его голос.
— Да?
— Это случилось. Через три часа мы его вытащим. Возвращайся в дом и приготовь всех.
Наступает долгая пауза, но наконец он говорит.
— Мы уже готовы. Скоро увидимся.
В следующее мгновение я уже сижу в машине и направляюсь в убежище, потому что мне нужно увидеться с ними, прежде чем я отправлюсь сражаться, не зная, вернусь ли я обратно.
— Папочка! — София бросается ко мне.
Я падаю на колени, эмоции сжимают горло, и я крепко обнимаю ее, делая долгий вдох, не желая отпускать ее. Мой ребенок мог умереть. Я мог потерять все, что имело для меня значение.
— Папе очень жаль. — В моем голосе звучит боль. — Я больше никогда не оставлю тебя одну.
Она отстраняется, ее маленькая рука обхватывает мою щеку.
— Все хорошо, папочка. Это не твоя вина. Они были плохими людьми. — Ее подбородок дрожит. — Но Элси… она спасла меня.
Я закрываю за собой дверь, поднимаю ее на руки и выхожу из фойе, желая увидеть свою жену, чтобы убедиться, что с ней тоже все в порядке. Это место не такое большое, как мой дом, но достаточно большое, чтобы ориентироваться.
— Где Элси, принцесса?
— Она с доктором на кушетке.
Я замираю, глядя на нее сверху.
— Зачем ей нужен доктор, детка?
— Плохие люди ранили ее руку, и…
Я не успеваю договорить, как бросаюсь в гостиную. И тут я вижу ее…
Мой пульс участился, все тело стало ледяным.
— Что случилось? — спрашиваю я доктора, ставя Софию на ноги, и она бросается к Джио.
Доктор смотрит на меня, обматывая марлей ее руку.
— Я в порядке. — Она заставляет себя улыбнуться, но улыбка длится недолго. Она вздрагивает, когда врач заканчивает.
— Насколько все плохо? — спрашиваю я Саймона, нашего личного врача.
— Это ссадина. Ей повезло. С ней все будет в порядке. — Он начинает собирать свои вещи.
— Черт, — ворчу я себе под нос.
В порядке? Она не в порядке. Она могла умереть, и это все моя гребаная вина.
Я должен был отправить ее к родителям. Она была бы в безопасности. Почему я думал, что смогу дать ей ту жизнь, которую она заслуживает? Я не могу обеспечить безопасность даже собственной дочери.
И Элси я тоже не могу уберечь.
ЭЛСИ
— Нам нужно поговорить, — говорит он мне, и я чувствую, как напряжен его тон.
Он расхаживает по пустой конспиративной квартире, а меня охватывает ужас, и мурашки бегут по коже. Что бы он ни хотел сказать, я знаю, что мне это не понравится.
Я рада, что здесь никого нет, чтобы услышать это. Джио и их отец отвезли Софию домой. Она едва хотела отпускать меня, но я убедила ее, что скоро увижусь с ней, и она неохотно ушла с ними. Я была так близка к тому, чтобы потерять эту маленькую девочку, ставшую моей. Боже мой, сама мысль…
У меня сводит живот, когда я представляю перед глазами ее мертвое тело.
Это говорит паника. Страх. С ней все в порядке. Она в безопасности. И я тоже.
Я подхожу к Майклу и беру его руку в свою, успокаивая его на месте.
— В чем дело? Просто скажи, — прошу я, умоляя его посмотреть на меня, мое сердце стучит слишком громко, чтобы сдержать его.
Костяшки его пальцев медленно поднимаются к моему лицу и нежно проводят по щеке. Взгляд его глаз наполняется ослепительной силой, как будто он уже прощается. У меня замирает сердце. Потому что, что бы он ни собирался сказать, это уничтожит меня.
Его дыхание длинное и глубокое.
— Я влюбился в тебя, Элси. Влюбился сильно и быстро, и в этом мире нет ни одной чертовой вещи, которую я хотел бы больше, чем тебя. Но я не могу… — Он делает паузу.
Я задыхаюсь, мои губы дрожат от слов, которые никак не придут, от слез, которые никак не прольются. Это прощание, а мое сердце уже разрывается.
— Я не хочу смотреть, как ты умираешь, зная, что мог бы предотвратить это. — Он протягивает руку к моему затылку, захватывая его с силой, с желанием.
Сердце бешено колотится, когда он устремляет на меня поразительный взгляд.
— Ты видишь, какую жизнь я веду? Что случилось с Бьянкой?
Он качает головой, боль сквозит в его словах.
— А что чуть не случилось с тобой? Я умру, прежде чем позволю этому случиться, — шепчет он, прижимаясь лбом к моему, обхватывая руками мою шею, его теплое дыхание обжигает меня, заставляя чувствовать себя все хуже и хуже. — Тебе лучше без меня.
Каждое слово, сорвавшееся с его губ, вгрызается в мозг моих костей.
Больно.
Это больно.
— Нет… — Я отступаю назад с криком. — Я не пойду. — Мой подбородок поднимается, хотя пальцы дрожат. — Я не уйду.
Его взгляд меняется и становится жестким.
— Это не выбор. Твои вещи уже собраны и ждут тебя в самолете. — Он полностью отступает. — Ты уедешь и забудешь меня.
— Нет, Майкл! — кричу я. — Ты не можешь так поступить с нами. С ней. Ты ломаешь нас еще до того, как у нас появился шанс.
Я бросаюсь к нему, беру его за руку, сердце бешено колотится в груди.
— Пожалуйста, не делай этого. Мы можем стать семьей, — заикаясь от боли, проникающей в мое сердце, я впервые умоляю мужчину о чем-то.
И я бы сделала это снова.
Его глаза закрываются, а грудь расширяется от долгого вдоха.
— Я тоже этого хочу, но… — Он бросает на меня взгляд, и он холодный. Безжалостный. — Этого никогда не случится.
Он берет с дивана сотовый, который дал мне, и протягивает его мне. И когда он свистит, внезапно появляются двое мужчин, идущих ко мне.
— Нет. — Я качаю головой, издавая хриплый крик.
Но он начинает уходить, бросив на меня взгляд через плечо, погруженный в собственную боль. И со вздохом он уходит от меня и от жизни, которая могла бы у нас быть.
ГЛАВА 39
МАЙКЛ
— Я предупреждал тебя! — Мой отец стучит кулаком по барной стойке, где собрались самые преданные из наших мужчин. — Я говорил тебе, что Раф зашел слишком далеко, но ты продолжал давать ему шанс за шансом. — Его резкий вдох наполнен гневом. — То, что он сделал с Софией… Я сам его убью.
— Ты ничего не сделаешь. — Мой тон пропитан безумием и вкусом
