class="p1">Какой-то запутанный узел расходится у меня в груди, петля за петлей, и я наконец чувствую себя свободной.
– Я создана для этого.
Рука Джейми накрывает мою ладонь, лежащую на коленях, и наши пальцы переплетаются. Он украдкой мне подмигивает, и мое сердце подскакивает в груди.
– Она записала демо с продюсером, – говорит он.
– Правда? – папа переводит взгляд с него на меня.
Я киваю, улыбаюсь и сжимаю руку Джейми.
– Ага. Так и есть.
Родители обмениваются взглядами.
– Мы недостаточно часто тебе это говорим, – начинает папа и чуть запинается, – но мы гордимся тобой. Несмотря ни на что.
– Это правда, – подтверждает мама. – И мы любим тебя.
Эти слова – все, что я хотела услышать, и я моргаю, потому что слезы жгут мне глаза.
– Я тоже вас люблю, – с улыбкой шепчу я.
Папа поднимается.
– Групповые объятия! – Он машет Хейзел за дальним столом. – Хейзел, милая, ты тоже! Давай сюда.
Я смеюсь, и папа заключает нас всех в теплые объятия.
– Эй, вы двое, – кричит Джордан и машет нам с Джейми. У нее в руках пленочный полароид. – Идите сюда. Я хочу вас сфотографировать.
Джейми привлекает меня к себе, и вспышка ослепляет нас ровно в тот момент, когда он прижимается губами к моему виску, а я улыбаюсь. Камера выплевывает фото, и через минуту на нем проявляется наше изображение.
Фото сразу же вырывают у нас из рук.
– Я ее забираю! – заявляет Джордан, заходит за стойку и прикрепляет снимок к стене.
– Мы выглядим счастливыми, – говорю я Джейми, и он улыбается.
– Так и есть, пташка.
* * *
Вечером я стою перед раковиной ванной и готовлюсь ко сну, когда мне на телефон приходит имейл. Я читаю его, и мое сердце подскакивает к горлу.
– Пиппа, – зовет Джейми из спальни. – Ты идешь в кровать?
Я снова перечитываю имейл, и мои руки дрожат.
Это происходит. Это правда происходит.
Я слышу шаги за спиной, и рядом со мной вырастает Джейми.
– Что не так?
Я смотрю на него с ошалевшей, ликующей улыбкой.
– Все так, Джейми. Все просто потрясающе.
У меня вырывается безумный смех, потому что передо мной стоит восхитительный симпатяга Джейми в одних тесных черных боксерах, а Айви Мэтьюс предложила мне контракт со своим новым звукозаписывающим лейблом.
Я уже не узнаю свою жизнь.
Когда я показываю Джейми телефон, на его лице вспыхивает широченная улыбка.
– Пташка, – произносит он так же, как говорит «я люблю тебя».
От эмоций у меня наворачиваются слезы, и я улыбаюсь так, что лицу больно.
– Да.
– Ты сделала это.
– Я сделала это благодаря тебе, – слезы текут по щекам. – Потому что ты показал мне, что я могу.
– В тебе всегда это было. – Он запускает руку мне в волосы и наклоняет мою голову, чтобы я взглянула на него. – Всегда.
Я вздыхаю, когда он целует меня, и чувствую потрясающую завершенность. Я напишу песню об этом моменте.
– Я люблю тебя, – говорю я примерно десятый раз за сегодня.
Он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и его глаза полны нежности.
– Пиппа, я любил тебя гораздо дольше, чем думал.
Он стремительно хватает меня, и через секунду я уже у него на плече, а он несет меня в спальню. Я смеюсь вверх ногами и шлепаю его по заднице.
Он сжимает меня.
– Пойдем возместим потерянное время.
Эпилог. Пиппа
СЕМЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
– ПИППА, МЫ ГОТОВЫ К ИНТРО, – говорит мне в наушник техник сцены.
Стадион гудит от энергии. За ослепляющим светом софитов я вижу мерцающие экраны телефонов в толпе. Моя кровь кипит миллионом разнообразных эмоций, но я пытаюсь взять себя в руки. Во время тура я придумала ритуал, который совершаю за несколько секунд до начала шоу.
Последние семь месяцев были сплошным безумием.
Айви Мэтьюс открыла собственный лейбл, и мы вместе записали альбом.
Моя гитара мечты перекинута через мое плечо, пальцы лежат на струнах и грифе. Стоит легкий пульсирующий гул, но крики затихают. Все смотрят и ждут.
Мы выпустили альбом, и началось сумасшествие. Сразу две мои песни взлетели в чартах, и Айви потянула за кое-какие ниточки в индустрии, чтобы выбить для меня право открывать этот тур. Обычно такого достигают за несколько лет, но Айви очень настойчива.
На этом стадионе семнадцать тысяч девятьсот мест, и сегодня все они заняты. Конечно, они пришли послушать артиста, у которого я выступаю на разогреве, но я стою на сцене в красивом голубом платье и играю музыку, которую сама написала.
Широкая улыбка растягивается на моем лице, а сердце переполнено. Я здесь, исполняю свою мечту, и я страшно благодарна.
– Добрый вечер, Ванкувер, – говорю я в микрофон, и толпа приветствует меня. – Приятно быть дома. Я Пиппа Хартли.
Толпа снова ревет, и я смотрю за кулису. Там стоит Джейми с VIP-пропуском на груди и глядит на меня. От любви и гордости в его глазах я вспыхиваю, как факел. Он проездил со мной в туре все лето, но в конце этой недели на этом самом стадионе у него открывающая игра сезона, и до ноября нам придется надолго расстаться.
Я провожу пальцами по своему ожерелью – тому самому, с серо-голубым камнем. Когда я на сцене или он на льду, таким образом я говорю ему, что люблю. Я ловлю себя на том, что делаю это постоянно – даже когда его нет рядом.
– И это песня о любви.
Толпа взрывается, и я улыбаюсь Джейми.
– Пиппа и группа, на пять, четыре, три.
Два, один.
Мы с ребятами начинаем играть песню, которую я написала про Джейми, и мое сердце поет.
* * *
Два дня спустя мы возвращаемся на тот же самый стадион, только площадка залита льдом, а не заполнена музыкальными фанатами. Джейми с остальными игроками разогреваются, а я жду у выхода на лед с микрофоном в руках. Хоккейные фанаты кипят от возбуждения после последнего сезона. Хоть «Шторм» и вылетел после первой серии плей-оф, их сезон прошел лучше, чем обычно, и тренер Тейт Уорд растопил сердца фанатов.
– Готовы? – спрашивает координатор открытия матча, и я уверенно ей киваю. У меня ухает в животе, как и всегда перед выходом на сцену, но это заряжает меня энергией.
Она что-то говорит в наушник, и огни на арене приглушают. Толпа приветствует выстроившуюся команду.
– Звучит национальный гимн, – объявляет ведущий.
Координатор машет мне.
– Мисс Хартли, ваш выход.
Я опускаю глаза. На мне свитер Джейми с его именем у меня на спине, и я улыбаюсь.
– Сегодня перед
