будто бы особенно не пришлось, но в жандармерии, куда по протекции дядьки его пристроили, он «пошел далеко», а с началом войны еще «дальше».
Вслед за солдатами 3-й румынской армии командир 5-го жандармского легиона подполковник Исопеску ворвался в Кишинев, и именно он занимался организацией Кишиневского гетто, где, по словам военного коменданта города полковника Тудосе, проявил и характер, и инициативу. Тот же полковник Тудосе, кстати, в дальнейшем рекомендовал присвоить Исопеску звание полковника.
Можно только гадать, почему это ходатайство не было удовлетворено, и Исопеску, несмотря на все свои «подвиги», остался подполковником. Впрочем, если вы помните, его коллега Адольф Эйхман тоже не был повышен в звании и до самого конца войны оставался оберштурмбаннфюрером.
В средине августа 1941-го Исопеску вместе со своим батальоном перешел Днестр на территорию, которая получила название Транснистрия.
Вначале он зверствовал в уезде Балта, а затем был послан в Кривое Озеро, где, как мы уже знаем, курировал перегон за Буг «конвоя» бессарабских евреев и пытался выудить у немцев расписку, подтверждающую расстрел.
Губернатор Транснистрии Алексяну оценил «деловые качества» Исопеску и назначил этого полуграмотного и жестокого человека префектом.
Преступления Исопеску были достаточно широко известны, так что после войны он был арестован и осужден Народным судом к смертной казни – Дело № 221/945, Бухарест, 10 мая 1948 г., – но сердобольный король Михай І заменил ее на пожизненное заключение.
И убийца действительно оставался в заключении до самой своей смерти, только случилась она, эта смерть, как-то слишком скоро и неожиданно…
Как свидетельствует мартиролог тюрьмы «Aiud», Исопеску скончался в тюрьме по болезни 17 октября 1948 года.
Убийца умер.
«По болезни» или по другой какой причине – какая разница.
Только, на наш взгляд, даже эта, возможно, насильственная смерть, слишком незначительная плата за те три года «счастья», которое он испытал на посту префекта.
«Счастье» по Исопеску
Все эти чудовищные три года префект Исопеску был единоличным властителем уезда, фактически богом, во власти которого была жизнь и смерть.
Он мучил, насиловал, убивал с превеликим садистским удовольствием.
И можно только удивляться человеческой природе: этот серийный убийца и сексуальный маньяк был преданным мужем и искренне любил свою жену. Получив пост префекта, он прежде всего испросил разрешение Алексяну перевезти ее из Черновцов в Транснистрию.
«Моя супруга Летиция, – пишет он Алексяну, – ютится в жалкой каморке, поскольку наша собственная шикарная квартира, принадлежавшая в прошлом каким-то жидам, конфискована государством».
Алексяну разрешил.
И вот 4 ноября 1941 года домна Летиция со всей помпой прибыла в Кривое Озеро и поселилась в новом красивом доме, который, тоже случайно, в прошлом принадлежал «каким-то жидам».
Новый дом Летиции понравился, а вот название столицы…
Ну, как написать друзьям и соседям в Черновцы: «Я живу в Кривом Озере».
Да ведь засмеют!
И уже через день после приезда Летиции, 6 ноября 1941-го, Исопеску снова пишет Алексяну и просит разрешения переименовать столицу.
Пусть она называется Голта.
Так, как называлась когда-то, во времена Российской империи.
Итак, Голта.
«Царством смерти» будут называть это гиблое место.
Первая леди «царства смерти» домна Летиция Исопеску расположилась здесь основательно – на долгие годы. Всю домашнюю работу за нее делали жиды: поломойки, стряпухи, прачки, четыре портнихи, один меховщик, один сапожник и много других, необходимых в хозяйстве людишек. Правда, за ними за всеми нужен был глаз да глаз, да и положение первой леди накладывало множество всяческих обязательств.
Еще бы – она считалась здесь, в Голте, «столичной штучкой» и изо всех сил старалась поддерживать это реноме. Она посещала местный кинотеатр, в котором пели и танцевали какие-то неизвестно откуда взявшиеся артисты, часто бывала в церкви, где вел службу прибывший из Бухареста батюшка Ион Серву, раздавала бедным одежду, несколько, правда, подпорченную дырками от пуль, и даже устраивала «светские» приемы, которые украшал своим присутствием сам герр Хоффмайер!
Ах, да, вы пока еще не знакомы с этим замечательным человеком.
Ну ничего, вскоре вам придется с ним познакомиться.
Так вот текла и пенилась там, в Голте, жизнь – благополучная, сытая, можно сказать, даже радостная.
А параллельно с ней, с этой радостной жизнью, в нескольких километрах от нее, пересекаясь и не пересекаясь, текла другая…
Нет-нет, не жизнь…
В нескольких километрах от этой радостной жизни царствовала… смерть.
Царство смерти
Осенью 1941-го на территории Транснистрии скопилось около 440 тысяч евреев. Из них уничтожено было 73,5 %, более 320 тысяч. В живых остались примерно 120 тысяч, в основном на севере, в гетто Могилева, Тигины, Балты.
Первый «конвой» одесских евреев – 9000 человек – пригнали в Богдановку в конце ноября 1941-го и разместили не в названном этим именем селе, а на территории соседнего с ним свиносовхоза. Удобство этой территории заключалось в том, что был там забор из колючей проволоки и два десятка свинарников…
Ну чем не гетто?
К приходу одесситов там находилось около 28 тысяч евреев, пригнанных из Бессарабии и Буковины. Правда, почти половина них уже умерла, и все они, мертвые и живые, почти не отличавшиеся от них, заполняли свинарники.
Туда же втиснулись и евреи Одессы, пригнанные из Дальника.
Пищи не было никакой, и попытка добыть кочан капусты у подходивших иногда к забору местных жителей заканчивалась расстрелом. Многие замерзали, другие гибли от голода, третьи умирали от тифа.
Жандармы, охранявшие гетто, боялись прикасаться к трупам, а сами евреи были слишком слабы, чтобы хоронить своих близких. И только обезумевшие матери вгрызались окровавленными ногтями в мерзлую землю, чтобы хоть горсткой этой земли укрыть своих уснувших навеки кровинок.
Префект Исопеску был не робкой души человек. Но и он, посетив однажды свиносовхоз, пришел в ужас – что делать со всей этой массой?
И тут неожиданно он узнает, что гонят сюда еще 40 тысяч жидов из Одессы!
Пылая справедливым гневом, Исопеску пишет Алексяну:
ИЗ ПИСЬМА ИСОПЕСКУ
Тирасполь, 13 ноября 1941 г.
Имею честь доложить.
На сегодняшний день в Богдановке находятся 18 000 жидов, запертых в свинарниках, где едва умещались 7000 свиней.
Местный примарь и руководитель свиносовхоза пришли в отчаянье, так как им стало известно, что в дороге еще 40 000 жидов из Одессы.
Свинарники не могут вместить всех жидов, и те, которые наружи, убивают тех, которые внутри, чтобы занять их место.
Полицейские и жандармы не успевают закапывать трупы, и, поскольку воды Буга используются для питья, очень скоро по всей округе может распространиться эпидемия. Большинство жидов здесь больны туберкулезом и страдают от тифа и дизентерии.
Для того чтоб зараза
