самых честных правил, Когда не в шутку занемог, То к Николаю взор направил И лучше выдумать не мог. Его пример – другим наука: Наш юбиляр протянет руку И смело друга поведёт — Где вольный ветер рифму вьёт. Он слушать небо вас научит, А значит, нет поэта круче! — Считает лучший из спецов Наш классик Юрий Кузнецов. Не зря гордятся Колей предки: И порох есть, и выстрел меткий, И не уснёт благая весть, Когда в запасе рифма есть!
(24.01.03)
Своё искреннее слово в память о поэте хочется закончить такими его строками:
…В школу спешит ребятня Через большую протоку, Через сияние дня К Пушкину, Тютчеву, Блоку.
…И конечно же, к замечательному поэту Николаю Дмитриеву.
Как русский простой богатырь…
(И. Тюленев)
Игорь Тюленев – поэт уже достаточно известный, со многими званиями и премиями, изданных книг немало. Естественно, что с годами увеличивается и ответственность: громкое имя ко многому обязывает. Тем более что настоящее живое слово, порой кажется, становится редкостью и потому всё дороже уму и сердцу. И когда попадает в руки такая книга – растягиваешь удовольствие, потому что истинную поэзию нельзя пролистать за полчаса, она становится частью твоей жизни.
За что же всё-таки любят читатели Игоря Тюленева? Да вот за то, порой бесшабашное, порой на грани игры и озорства (смотри на парижский цикл, да и другие стихи), по-русски широкое «раззудись, плечо, размахнись, рука», где главное – не сами строчки, а вот это состояние вольности бытия, радости за своё призвание, любви ко всему драгоценному для души… И такое же открытое, иногда наотмашь, неприятие многого из того, что делает из человека или узколобого исполнителя, или подобие дикаря со всеми вытекающими. Тюленев не стремится хорошо выглядеть (а чего подумают те или эти?), он раскрывается весь – со всеми достоинствами и недостатками: вот я такой, хотите – любите, хотите – гоните.
…А если это дом друзей, То лучше в мире нет лекарства, Полнее, друг, стакан налей, За русское я выпью Царство! Да за великие дела, За славу мировой Державы. И как сказал старик Державин: – Французить нам престать пора, Но Русь любить И пить. Ура!
(«Хвала гранёному стакану»)
А рядом – горькие и точные строки о том, что ещё недавно слишком скоро решались судьбы многих и многого, что отзывается в народе болью и обидой; что сплошь и рядом с водой выбрасывали ребёнка те, кому уж очень хотелось взобраться быстро кверху и враз разбогатеть, а после смотреть свысока, а то и с презрением, на соплеменников.
…Душе подай целительный настрой, И я смотрел без тени превосходства, Что со страною стало и со мной, И тихо плакал, чувствуя сиротство. Я не скажу, что повлиял запой — Не пью, беру уроки атлетизма. Я плакал над разрушенной страной, Упавшей в пропасть с пика Коммунизма!
(«Советское кино»)
Игорь Тюленев хорошо знает, что делу – время, а потехе – час, что читатель должен и отдохнуть от серьёзного и грустного, и вот уже появляются стихи с молодецкой удалью, со смешинкой, а то и озорством, но в основе своей очень добрые и близкие по духу то русской частушке, а то и Роберту Бернсу.
Ты стóишь всех моих наград, Прекрасная Маруся! Я прыгну ночью в палисад, В окошко постучуся. Клубятся желтые шары Перед окном подруги. «Петрушка!» – скажет. – «Это ты?» И встречь протянет руки. …Ну ладно б спутала с ведром, С луной, с шаром в окошке… А то с дубиною Петром. Прощай навеки, крошка.
(«Цветы»)
Однако и без шуток, но с искренним восторгом он отдаёт дань женской красоте, в том числе женскому телу, в самых откровенных строках не опускаясь до пошлости, что нынче очень даже в моде. Он, как Рубенс, отдаёт дань этой красоте, наполняя каждое слово естественным и в то же время прекрасным чувством.
…Молодая женщина, постой, Покорила ты меня осанкой И улыбкой, чистой и простой, Самогоном, песней и тальянкой. Платье с кружевным воротником, Ямочки на розоватых щеках, На подушках, пышных и высоких,
