И если размер с формой ещё заставляли сомневаться, то рунические символы волхвов, глубоко вдавленные в сталь, даровали девушке абсолютную уверенность. Грок… Снова этот ублюдок застал её врасплох. Настало время положить этому конец. Раз и навсегда. Эрминия заозиралась в поисках любого предмета, способного сойти за оружие. Лежавшие на столе ножи могли бы сгодиться, если бы позволили добраться до шеи через сочленение доспехов. К сожалению, длина лезвий у столовых приборов оставляла желать лучшего. Что ж. Прирезать нечем. Тогда другим путём. Оглушить и добить. Но чем вырубить бронированного верзилу? Не кулаком же. Толстый закрытый шлем с шипами превратит его в поломанное месиво. Северянка посмотрела на камин — кочерги в нём не оказалось. Взор поднялся выше. Стоявшая на книжной полке бронзовая статуэтка была мелковата для внушительного удара. Вдруг внимание Эрминии привлекла оружейная композиция на соседней стене: два кистени, разделённые булавой, зафиксированные на ромбовидном щите. С наклонных деревянных рукоятей свисали цепи с тяжёлыми шипастыми шарами…
— Как великодушно с твоей стороны спуститься с трона своего самомнения и дать мне совет, — пасмурно заметила Лайла.
— Я и не надеялся на слова благодарности, — Леонардо удручённо вздохнул. — Обнимемся на прощание? — оценив её красный пылающий взгляд, он скучающе пожал плечами. — Как знаешь… Значит, расстанемся без сантиментов.
Дребезг упавшего на пол щита вынудил принцессу и колдуна обернуться. Грок же стоял неподвижно, никак не реагируя на посторонний шум. Эрминия, вооружённая кистенём и булавой, сделала ловкий перекат и с размаху обрушила дробящее оружие на голову своего ненавистного врага — гулкий звон металла, сильно резанувший по ушам, сковал глаза вампирши секундным прищуром.
— Похоже, мне стоит задержаться, — спокойно сказал некромант, глядя на с грохотом рухнувшего навзничь воина.
Северянка открыла забрало рогатого шлема, вознесла булаву и обрушила её навершием вниз на бледное лицо Грока — поверженно хрустнув, череп проломился, напоследок издав неприятный чавк.
— Сейчас ты последуешь за ним, — ледяным голосом вынесла приговор Эрминия. — И на этот раз воскресать будет нечему, — отряхнув оружие от кровавых ошмётков, она направилась в сторону Леонардо.
Пытаться уладить конфликт было уже поздно, и Лайла зашептала накладывающее руну заклинание.
— Не люблю, когда пренебрегают моей добротой… — тихо произнёс колдун, а затем взмахнул рукой — невидимая сила швырнула принцессу в другой конец помещения и она, глухо ударившись спиной о стену, упала на пол.
Северянка почти сорвалась в решительный бросок, когда услышала позади глухой скрежет металла. Приняв боевую стойку, она мгновенно обернулась. Грок, опираясь на колено, поднимался на ноги.
— Какого… — изумлённо прошептала Эрминия, чувствуя, как её внешняя невозмутимость даёт трещину.
— Так за кем я должен последовать? — рассмеялся некромант. — Вопиющая безрассудность: бросать вызов мне, когда не можешь справиться даже с обычным драугром, — он подошёл к столу. — Разберись уже с ней! — взяв с тарелки яблоко, Леонардо уселся на край, с любопытством наблюдая за происходящим.
Воин опустил заляпанное кровью забрало. Неторопливо снял со спины секиру.
Эрминия стиснула зубы и завела руку с кистенём назад — булава осталась для отражения атак. После привычных мечей, дробящее оружие казалось неудобным. Паскудно. Особенно, когда впереди крайне сложный бой: с серьёзным противником, которого пока неясно как убивать, и с бушующей внутри яростью, помнящей, из-за кого свободу сменила пропахшая мочой железная клетка. Лучше сдохнуть, чем жить в дырявой конуре хуже цепной собаки. Терять себя с каждым днём. И телом, и душой, и разумом. А взамен обретать лишь жажду отмщения — пора её утолить…
Лайла открыла глаза — размытый взгляд распознал распластанные по полу волосы. Единым каштановым пятном. Постепенно начинали различаться отдельные пряди. От стремительного полёта через весь зал нутро пленяла слабость. Слабость от страха. Столь мощный удар телекинезом мог стать смертным приговором. Но небеса были благосклонны… Наверное… По немеющим лопаткам разливалась горячая боль. Предвещала огромный синяк. А может, и сломанный позвоночник. Самое время вспомнить заметку из медицинского трактата. Со страшным названием «Паралич». Пришлось пошевелить пальцами рук. Затем сфокусировать взор на ногах. Двигаются? Двигаются… Звон металла отрезвил ковшом холодной воды. Эрми!!!
В другой части зала грянул бой — северянка ловко увернулась от секиры и сделала резкий выпад кистенём, тут же отражённый стальной рукавицей. Тогда, пользуясь неповоротливостью врага, Эрминия поднырнула под вновь пронёсшийся рядом острый полумесяц и ударила булавой под колено — Грок не только не потерял равновесие, а казалось, вообще не заметил её прицельной атаки.
— Древняя грондэнаркская сталь, — пояснил Леонардо, сидя на краю стола. — Ради неприступных лат пришлось спуститься в промёрзшие курганы, — он откусил яблоко и продолжил наблюдать за битвой, совсем не обращая внимания на поднимавшуюся Лайлу.
Та же лихорадочно соображала, как лучше воспользоваться эффектом неожиданности. Если ей не показалось, некромант нарёк воина драугром. Принцесса уже встречала это слово раньше, в бестиарии, из секретного архива библиотеки, где она иногда бывала вместе с Дельвинусом. Драуграми называли погибших воителей Грондэнарка, покинувших свои морозные могильные пещеры по зову колдуна. Именно поэтому на севере появилась традиция сжигать павших, дабы не давать нечестивым заклинателям осквернять их тела. Ожившие мертвецы встречались и в других странах. В зависимости от географической принадлежности они носили разные названия. Также заметно различались и способы защиты усопших от тёмных чар. К примеру, в том же Эльтароне восставших из мёртвых воинов нарекали квайлаками, а в качестве мер предосторожности накладывали на захоронения обереги Жизни. Но, так или иначе, самой свирепой и сильной считалась нежить именно ледяного королевства, в то время как пустынная слыла самой быстрой и ловкой. Лайлу посетила интересная мысль: если вампиры не переносили солнечного света, боялись ли мертвецы из промёрзлых земель лютого жара?
Грок, ожесточённо размахивая секирой, теснил Эрминию к стене. Северянка же героически отбивала вражеские выпады двумя оружиями. Выжидала удобный момент для контрудара. Вдруг что лопасти булавы, что шипастый шар кистеня заполыхали огнём — занёсший секиру воин резко прервал атаку и принял защитную стойку. Эрминия бросила беглый взгляд на принцессу: та стояла, сосредоточенно направив на неё ладони со светящимися рунами. Магия? Весьма кстати. Воспользовавшись ситуацией, северянка нанесла двойной удар: цепь кистеня железной змеёй обвила рукоять секиры, помешав ей отбить устремлённую в голову булаву. Лязг металла! И забрало шлема, рассыпая искры, отлетело в сторону… Грок отшатнулся. Тряханул головой. Да вновь занял оборонительную позицию. Глядя на оранжевое пламя единственным уцелевшим глазом, он издал нечеловеческий рёв, оросив пол брызгами крови и осколками жёлтых зубов.
— Иди сюда, урод, я ещё подправлю тебе рожу, — процедила Эрминия, смотря в раздробленное лицо драугра.
Она скрестила горящие кистень и булаву и стала вымеренными шажками подбираться к врагу. Тот же, выставив перед собой секиру, медленно пятился к двери.
— Оригинально… — с ленивой ноткой изумления взглянул на вампиршу некромант. — Твоя проницательность поистине удивительна, — он в одно мгновение оказался около Лайлы и быстро коснулся её лба ладонью. — А что теперь будешь делать?.. — Леонардо снова материализовался на краю стола.
Утонувший в зияющей черноте взор низверг принцессу в ужас: без фокусировки на объекте невозможно удерживать на нём пламя. А лить огненный поток, не зная, где цель — глупо и недальновидно. Неужели колдун ослепил её? Зловещая мрачная тишина не сулила ничего хорошего.
— Эрми… — растерянно прошептала Лайла, однако не услышала своего голоса. — Эрми⁈ — более громко повторила она, ощутив вибрацию в груди. Осознание случившегося точно молнией поразило. Вампирша обессиленно опустила руки. Некромант лишил её не только зрения, но и слуха.
Едва колдовской огонь потух, драугр мигом бросился в атаку и сбил северянку корпусом. Коснувшись пола, та сразу же откатилась в сторону — секира вонзилась в плитку — лицо девушки обжёг колючий веер мраморной крошки. Эрминия вскочила. В теле забередили все прежние ранения. Особенно заостривший болью бок. Не давая опомниться, воин продолжил натиск. Сделав обманный выпад, он вдруг разделил секиру на два боевых топора. Один из них северянка умело отразила булавой, а затем инстинктивно отпрыгнула назад — в сантиметре от живота пронеслась дуга второго. Ещё бы чуть-чуть, и можно было упасть к ногам варвара. Позорно роняя кишки на остроконечные сабатоны. На радость
