Леонардо.
В коридоре, за закрытой дверью послышался приближающийся голос Винсента.
— Не знаю, Ирли, — взволнованно говорил он. — Придумай что-нибудь. Скажи, что гостящая у нас театральная труппа репетирует сцену сражения. Если надо, угости всех дорогим вином. Пусть всё обойдётся без стражи и паники. Не хватало ещё замарать репутацию из-за пьяной драки, — дверь распахнулась, и хозяин «Жемчужного дола» замер на пороге. — Что бы тут ни происходило, я не дам вам разносить мою гостиницу!
— Не думал, что моя скромная персона вызовет такой ажиотаж, — чернокнижник пригубил бокал вина. — Заходи, не стесняйся, — дверь захлопнулась, втолкнув Винсента внутрь.
Оказавшись в зале, тот замер, ошарашенно вращая глазами. Одна из его постоялиц сражалась с каким-то громилой, другая на ощупь шла вдоль стены, а на столе сидел умиротворённый незнакомец.
— Немедленно прекратите! — багровея от негодования, крикнул Винсент. — Что за балаган вы тут устроили⁈
— Какая оскорбительная метафора, — непринуждённо заметил Леонардо.
— Вы, вообще, кто такие и как сюда попали? Убирайтесь прочь, пока я не позвал стражу! — к сожалению, слова мужчины остались неуслышанными, почти полностью утонув в звоне оружия.
Рассерженный Винсент покачал головой и, развернувшись, намеревался выйти в коридор, однако дверь не поддалась.
— Заперто?.. — недоуменно проговорил хозяин гостиницы, зная, что входы в банкетные залы не оборудованы ни замками, ни засовами. — Ничего не понимаю… — он обернулся, узрев насмешливо изогнутые губы незнакомца в мантии.
— Я не разрешал тебе уходить… — покачал пальцем тот.
Лайла, перебирая ладонями по каменной кладке, осторожно двигалась вдоль стены. Ни проблеска света, ни единого шороха. Лишь бескрайнее чёрное безмолвие. Даже самой непроглядной ночью вампирическое зрение позволяло различать серые контуры окружения. Но, лишённая возможности видеть и слышать, тёмная сущность бессильно отступала, заставляя разум гадать: что же происходит вокруг? Беспомощность и неведенье, словно яд, разносили по телу мучительный, липкий страх. В ногах застыла неприятная слабость, а рисовавшиеся во тьме жуткие картины только усугубляли положение. Возможно, Эрминия пала от руки воина и сейчас он безжалостно заносит секиру уже над её головой…
Испугавшись собственных мыслей, Лайла прикрыла рот ладонью, и внезапно ей стало… стыдно. Будучи обычными людьми, её друзья отважно сражались против превосходивших их числом разбойников и победили, выбив из чужих лап своё право на жизнь. Не дрогнули они и перед колдуном с невиданной ранее магией. Неужели она так просто сдалась, безропотно ожидая, когда незримый палач решит её судьбу? Неужели весь пройденный путь напрасен? Принцесса почувствовала строго нахмуренные брови. Гнев… Если его мимолётная вспышка неосознанно исцелила порез, на что способна настоящая ярость? Вампирша освежила в памяти все худшие воспоминания, ощущая, как её душу заполняет всепоглощающий огонь.
Сверкнувшие дуги лезвий рассекли пустоту, едва не зацепив отскочившую Эрминию. Та ответила косым ударом булавы и вновь увернулась от вражеского выпада. Темп схватки заметно ускорился — руки девушки мало-помалу наливались свинцом. Даже техника выравнивания дыхания не могла уберечь тело от предательского утомления. Драугр же бился, не зная устали. Ни тяжёлые латы, ни интенсивные движения никак не обременяли его: ни малейшего намёка на медлительность или одышку. Затяжной бой с каждой минутой становился всё опаснее, но теряться в поисках разумного объяснения аномальных способностей Грока было некогда. Эрминия сфокусировала всё внимание на взгляде и топорах противника, предугадывая любое действие и тщательно продумывая каждый шаг. Однако время играло против неё, а, значит, положение могли спасти лишь неожиданные и отчаянные меры. Вытекший глаз драугра образовывал слепое пятно с правой стороны. Чем не фундамент для нового плана? Отбив очередную атаку, северянка заплатила за него последними остатками сил.
Обрушившийся на Грока шквал прямых ударов заставил его принять оборону, но мелькнувший сбоку кистень драугр заметил слишком поздно — свистящий шар облетел вокруг головы и удачно зацепился шипом за ранее закрытое забралом отверстие шлема. Быстро сориентировавшись и не давая цепи провиснуть, Эрминия рванула кистень на себя. Голова воина с хрустом повернулась задом наперёд. Видя одновременно спину и окровавленное лицо громилы с безумно дёргающимся глазом, стоявший у двери Винсент упал в обморок. А дальше… ситуация вышла из-под контроля. Грок, хаотично размахивая оружиями, закружился, превратив себя в надвигающийся смертоносный вихрь. Так, при каждом обороте, он мог отслеживать местонахождение северянки. Ещё не решив, как одолеть непредсказуемую круговерть топоров, девушка попятилась. Леонардо же злорадно ухмыльнулся. Вдруг на кистене с булавой вновь вспыхнуло пламя — ликующую гримасу колдуна раскололо изумление. Он оглянулся на Лайлу, снова стоявшую, сосредоточенно направив ладони на Эрминию:
— Любопытно, каким образом ты смогла снять проклятие…
Драугр опасливо остановился и, не в силах оторвать свой единственный глаз от огня, рефлекторно скрестил топоры для защиты. Посмотрев на его неестественно выгнутые за спину руки, северянка резко метнула булаву ему в голову. Топоры, замеревшие на уровне лопаток, вздрогнули, но латная броня не позволила поднять их выше. Тяжёлый горящий факел беспрепятственно влетел в остатки мёртвого лица, и из шлема вырвался поток пламени. Грок зашатался. Выпустил из рук оружия. С грохотом рухнул на пол. Судя по выбивавшимся из сочленений доспехов ярким оранжевым струйкам, огонь объял драугра целиком.
— И что ты натворила, Лайла де’Рон? — встав со стола, поинтересовался Леонардо. — Неужели неудержимая ревность к моему второму созданию побудила тебя уничтожить конкурента?
— Даже не надейся, — вампирша направила на него руки.
— Жаль…
Волчьи глаза некроманта сверкнули жёлтым, и незримая сила сковала принцессу, едва позволяя ей дышать. Затем колдун топнул ногой — невидимая волна отбросила в сторону Эрминию, которая попыталась обойти его со спины.
— Вы правда думаете, что сможете одолеть меня? — колдун рассмеялся. — И ладно она, но ты-то… обычный человек, — он посмотрел на упорно поднимавшуюся северянку.
— Однажды я уже размозжила тебе череп, — Эрминия ловко подобрала кистень.
— И как, помогло? — улыбнулся Леонардо. — Не обольщайся, смертная. В ту ночь я был ослаблен, сейчас же…
— Хватит распинаться. Сдохни уже! — воительница ринулась в бой.
— А я намеревался тебя пощадить… — некромант исчез в чёрном тумане и появился сидящим полубоком на дальнем углу стола. — Однако, если ты так желаешь, я приму твой вызов…
Он взмахом ладони поднял в воздух все столовые ножи и принялся не глядя метать их по одному в несущуюся на него северянку. Лайла желала обрушить на врага всю мощь огня, но невидимые оковы не позволяли даже пошевелиться.
— Боги, помогите ей… — с трудом прошептала вампирша, наблюдая, как Эрминия грациозно уворачивается от проносящихся рядом лезвий.
Последний нож сверкнул в опасной близости от виска, и на пол упала тонкая пшенично-золотая прядь. Почти достигнув цели, воительница размахнулась для сокрушительного удара. Слыша свистящий кистень, некромант лениво стянул левую перчатку. Его бледная когтистая рука без единого усилия поймала шипастый шар, и по железу поползла рыжая ржавчина. Коррозия молниеносно перебросилась на цепь — уже через секунду от оружия осталась лишь деревянная рукоять! Северянка замахнулась оставшейся палкой, но и та прямо на глазах рассыпалась в труху! Леонардо бесцеремонно приложил жуткую ладонь к груди Эрминии, и девушка сразу же упала на колени. Стиснув зубы, она попыталась встать да подкосившиеся ноги подвели — отяжелевшая голова ударилась о мрамор, застыв в ореоле распластанных волос.
— Это последний час твоей жизни. Не трать его на бессмысленные попытки мести.
— Что ты с ней сделал? — прошептала Лайла, ощущая катившуюся по щеке слезу.
— Воздал по заслугам, — надменно ответил чернокнижник. — И я ещё не решил, как поступлю с тобой, — он задумчиво посмотрел на парализованную магией принцессу и, оценив её полный ненависти взгляд, вздохнул: — Похоже, мне придётся… — вдруг некромант прервался, обернувшись в сторону открытого окна.
В банкетный зал влетел ворон. Он сделал круг над столом и, хлопая крыльями, уселся на высокий кувшин, едва не перевалив его. Обращённые к Леонардо чёрные бусины глаз. Беспокойный клёкот, который сразу же сорвался в леденящую душу трель. Словно ястреба научили петь. Колдун нахмурился, внимательно слушая вестника смерти. В процессе изъяснения тот нервозно перешагивал, постукивал когтями о гладкий фарфор, а время от времени и вовсе переходил на кроканье. Закончив повествование, ворон агрессивно клюнул горлышко кувшина: отколол от него кусочек, что зазвенел в пустом алебастровом блюде. Затем изогнул шею
