«жена».
— И всё же, если вы правы, как объяснить поступок Галахада? Зачем он пожертвовал собой ради спасения меня? В чём была его выгода?
— Просто представь, у меня было всё о чём можно было мечтать. Из сотни прелестных девушек, он выбрал меня. И кто этот он, как не самый великий рыцарь за последние сто лет. О таком в сказках пишут и то преуменьшают, для правдоподобности. И несмотря на это, что стало со мной? А у него была слава, золото и моя любовь. Он сделал в точности как эти сказки велят. Мы оба сделали.
За всё это время, Клаудия не повела бровями, не хмурилась, не краснела. Её красивое личико напоминало плоский, сглаженный водой камушек.
— И куда это нас привело? Мы оба знаем, что это за жизнь такая. Та, которую мой муж так легко тебе отдал. Я надеюсь хоть у тебя будет достаточно иллюзий, чтобы добраться до старости. Ему этих иллюзий не хватило. Бог видит, мы хватались за них, как обезвоженный искавший ручей.
Мария невольно подражала поведению Клаудии и тоже не нашла эмоций на своём лице. Ей это даже показалось успокаивающим. Она почувствовала контроль над собой.
— Я думаю, — начала Мария, — нужно найти правильного человека. Не рыцаря с золотом, а того, кто за ним прячется.
Впервые, Клаудия показала на лице чувство. Она злорадно улыбнулась.
— Я была старше, но такая же. Говорила себе все нужные слова. Как ты сейчас. Может и к лучшему, что он умер, до того, как твои иллюзии разбились. Он не ненавидел, когда в нём разочаровывались. Может, от того мне и отомстил. Не дал уйти.
Мария сжала кулачки.
— Может не надо было ждать и выискивать к кому уйти, перед тем как попытаться уйти?
— Нам с тобой, как женщинам, не так много открыто дверей. Есть причина, по которой девушке приходиться прыгать от одного мужчины к другому — это единственный способ иметь кров над головой и вкусную еду на столе. Законы этому поспособствовали. Законы, которые писали мужчины. Потому что в глубине души, их самый большой страх — оказаться ненужными.
Мария вспомнила холодный суп с мясом, которым на самом деле с картошкой. Вспомнила кривую крышу. А затем свою мать.
— Неужто лучше одной? И чтобы никто не любил? Даже если эта любовь не истинная, а за что-то? Вам в итоге достался хороший домик. Получается, вы больше не будете искать себе мужчину?
Клаудия улыбнулась ярко. Щеки залились краской.
— Вот и узнаем, стоят ли мои слова чего-нибудь.
«Скажи ей что-нибудь Галахад. Это твой шанс, возможно последняя встреча».
Мария выглядела теперь довольно странно у забора. Не уходила, но и ничего не говорила.
— Да чёрт тебя дери, — зашептала она под нос, — это твоя жена.
Галахад молчал. Упрямый, даже после смерти. Марии ничего не оставалась, как попрощаться с Клаудией и пойти своей дорогой:
— Надеюсь увидеть вас в следующий раз при других обстоятельствах. Более счастливой, что ли. С искренней улыбкой на лице, знаете, которую невозможно сдержать, которую даже не замечаешь. Или у прилавка, покупая что-нибудь для создания домашнего уюта.
Мария ушла, не дождавшись ответа от побледневшей женщины.
Эпилог
Часть Третья. (Финал)
Вместо короля Боромира землями стал править его старший сын Тормунд. Узнав о смерти отца, он вернулся в королевство после долгого путешествия, в котором набирался мудрости и опыта. В эти тяжелые времена, требующие таких же решений, мудрый король не помешает.
Со многим предстояло разобраться восходящему королю. Сразу после похорон Тормунд призвал выйти на свет тому королевству, что отправило убийцу. В совпадение никто не верил. Подлое убийство обязано было быть связано с освобождением Волариса. Но никто ни в чём не сознавался. Короли перекладывали вину на другие королевства. Разобраться было невозможно. Неприязнь и подлость чувствовались на первом из трёх заседаний королей, где пыталась решится судьба Волариса. И если на первом заседании многие ещё сдерживали себя, то к третьему, когда каждый понял, что даже за небольшой кусок богатств Волариса придётся сражаться, о правилах этикета забыли вовсе. Орущие, красные, как новорожденные дети, короли гневно требовали причитающую им часть. А если делить поровну, то всем достанется намного меньше, чем хотелось бы, да и непонятно — кто будет следить за этим «поровну» и вообще, зачем Тормунду делить поровну, если Воларис находится под его носом и у него явное преимущество в расположении войск. К концу третьего заседания все негласно решили, что быть войне. Кто нападёт первым, когда это произойдёт, Тормунда особо не волновало. Он начал готовить бойцов ещё со смерти отца. Несколько тысяч тренировались в столице, чуть меньше в Серебрадэне. Там и подходил к концу рассказ о тринадцатилетней девочке, которая и стала одной из причин приближающейся войны.
По приезду в Серебрадэн Мария проводила дни с Софией, а вечера — с Кларой. Бывало, они втроём куда-нибудь выходили, но всё же разница между происхождением Софии и Клары значительно сказывалась на разговорах. Клара была и старше, и строже сама над собой. И из них троих всегда краснела чаще. Поэтому Мария предпочитала разделять время между ними. Те были не против.
В конце концов София стала больше времени проводить с отцом. Он посвящал её в свои дела и ничего не скрывал. София готовилась однажды, если и не стать мэром, то быть одним из основных участников при совете. Даже если ничего из этого не выйдет, время, проведённое с отцом того стоило.
Клара то же начала отдалятся. Она стала чаще подниматься в академию чародеев к своему брату. Хельмут, обуздавший наконец свои силы, принял решение снова пустить сестру в своё сердце. Мария видела, как после каждого похода в академию, Кларе становилось легче за своё будущее.
Одиноких ночей у Марии становилось всё больше, а Галахад как назло молчал. Сколько бы девочка не звала его лежа под одеялом, скрываясь от внешнего мира. Она хотела поговорить с ним. Спросить у него совета, что делать дальше. Оставшись совсем одна, ей было страшно за своё будущее. Как долго ещё ей удастся жить изо дня в день, шатаясь по коридорам особняка и дожидаясь пока София или Клара освободиться и решит провести с ней время. Дома с этим проблем не было. Там всегда было чем заняться и само присутствие матери, каким бы холодном оно не было, помогало справиться с одиночеством. Мария не
