огромная морда приближается к моему лицу. У меня перехватывает дыхание от его дикой красоты. Волк так близко, что я могу разглядеть всё в мельчайших подробностях.
Белоснежную, словно набитую шерсть, черную обводку вокруг умных глаз и острые влажные клыки, торчащие из-под верхней губы.
Он с таким же интересом разглядывает меня, не собираясь нападать. Я сглатываю страх и неуверенно присаживаюсь, не сводя с него испуганного взгляда. Туман постепенно рассеивается и меня окутывает странное чувство, словно волк и я связаны вместе.
Он настойчиво тыкается носом в мой карман и я почти перестаю дышать. Достаю на свет помятый, начавший увядать цветок.
— Хочешь его съесть?
Волк резко отворачивается от меня, издав утробное фырканье, хотя это больше похоже на человеческое ворчание. Махнув на прощание пушистым хвостом, волк удаляется прочь и я остаюсь одна, не понимая, что только что произошло и каким чудом, я осталась жива.
Подождав несколько минут, я выбираюсь из оврага и сразу замечаю свой оборвавшийся след. Я иду дальше и вижу глубокий обрыв. С опаской заглядываю вниз, и мне становится физически плохо, когда я понимаю, что могло случиться.
Еще чуть-чуть и меня бы здесь уже не было.
О странном поведении волка я не хочу даже думать. О голосе в соей голове тоже.
Я быстро нахожу дорогу обратно и прохожу мимо пня, заросшего мхом. Солнце поднимается выше, рассеивая лесную тень. Я притормаживаю и прижимаюсь лбом к дереву, стараясь успокоиться. Ствол охлаждает разгоряченное лицо. Внезапно чья-то сильная рука разворачивает меня к себе и я вскрикиваю от страха.
— Где ты была? — сурово спрашивает меня Макс, будто имеет на это право.
— Ставила силки, — бормочу я, чувствуя себя крайне глупо, — Вот, — показываю на кролика в своих руках, и не сразу замечаю, как у меня дрожат пальцы.
Но он это видит. Его взгляд смягчается, хотя лицо остается каменным.
— Почему не разбудила меня? — допытывается Макс, — Я не такой бесполезный, как ты думаешь.
— Не хотела, чтобы ты путался у меня под ногами…
Последние слова я почему-то произношу, утыкаясь в грудь аристократа. Он обнимает меня, прижимая к себе.
— Никогда не уходи, не предупредив меня, — шепчет он, не разжимая объятий.
И внутри меня вдруг что-то щелкает.
Боже, как эта идея не пришла ко мне в голову раньше?!
Можно попробовать соблазнить аристократа! Макс привык, что его окружают девушки, готовые снять трусики за одну его улыбку, он не сильно удивится, если я проявлю к нему интерес…
Придется сблизиться с ним, чтобы выбраться отсюда, но для этого мне придется рассказать ему о «Ковчеге».
Глава 44
Макс
Она ушла.
Я быстро выбираюсь наружу. Солнце поднялось, и я делаю вывод, что уже часов восемь. Оглядываю лес, и замечаю небольшие следы ног на снегу. Двигаюсь за ними в глубину пролеска.
Я вызываю у Лилит страх и отчаяние. Она ненавидит меня. То, что я собой олицетворяю: Боль. Смерть. Ужас. Никогда прежде я не испытывал такого унижения и стыда. Наверное, я должен отпустить ее, но мои ноги сами несут меня вперед.
Здесь может быть опасно.
У корпорации повсюду разбросаны специальные гарнизоны, патрулирующие участки и возможно, один из них будет здесь. Я вытаскиваю телефон и пишу сообщение. Просто отправить на случай непредвиденного.
«Тата, если ты получила это сообщение, значит, со мной что-то случилось. Я застрял вместе с измененной после крушения «Икаруса». Отец… отец может быть опасен. Я надеюсь, что у меня паранойя, но если нет, знай, всё, что говорит регламент ложь. Вся правда в «Ковчеге» И… Я люблю тебя».
У меня дрожат руки, а к сердцу подступает боль. Затаив дыхание, я пытаюсь отправить сообщение. Конечно, телефон не обнаруживает связи. Сигнала нет. Заряд батареи показывает пять процентов. Вздохнув, я убираю телефон в карман и вслушиваюсь в завывания ветра, иногда, он стихает и в ледяную тишину тут же врываются незнакомые звуки леса, от которых волосы на моей голове шевелятся.
Влажный холодный воздух режет легкие и обжигает лицо. Удивительно, но не смотря на это тело почти не ощущает холода. Кровь кипит от адреналина. Я продолжаю шагать вперед. Снег сравнительно неглубокий, под ледяной коркой жесткий наст и ноги почти не проваливаются. Пахнет сосной, землей и чем-то диким. Здесь полно живности с крепкими челюстями, для которых мы станем отличной добычей.
Вдруг я улавливаю хруст, и настороженно останавливаюсь.
Между деревьями мелькает чья-то маленькая тень. Внутри меня разливается облегчение вперемешку со злостью.
И я делаю нечто чрезвычайно нелогичное.
Понятия не имею, зачем я обнимаю Лилит после того, как догоняю её. Вот я на волосок от того, чтобы взорваться, а в другой — уже прижимаю к себе хрупкое дрожащее тело. Мое сердце бухает в груди. Это глупо. Безрассудно. Опасно. Я чувствую, как Лилит судорожно цепляется в мою куртку и это выбивает почву у меня из-под ног.
Она чем-то сильно напугана и к тому же дрожит под порывами холодного ветра.
— Тебе нужно согреться и высушить одежду, — бормочу я, касаясь ее подбородка, — Иначе ты заболеешь.
Меня беспокоит здоровье измененной. Мать твою, я и вправду об этом думаю.
— Я никогда не болею, — Лилит поднимает глаза, что-то мрачное мелькает в глубине ее необычных глаз, мелькает и прячется в глубине. — Не поможешь мне освежевать кролика? — в первый раз она просит меня о чём-то.
Я опускаю взгляд и смотрю на мёртвую тушку в её руках.
— Хочешь, чтобы я его разрезал? — стараюсь не показать своего отвращения.
— Разделал, — исправляет Лилит, — Знаешь, что это значит?
Раньше стоило нажать на кнопку на 3-D принтере и достать готовое блюдо. Никто из нас не думал, как еда попадает на стол в дорогом ресторане.
Качаю головой.
— Я тебе покажу.
Мы возвращаемся в наш временный лагерь. Солнце подсвечивает кроны высоких деревьев и когда резкий порыв ветер срывает с хвои снежную крошку, она разлетается россыпью
