простого парня с невыносимым характером и непримечательной внешностью?
Не ревность, не зависть, не месть… А что?!
– Лет в двенадцать Мэль спросила меня: Дэрэк, ты любил бы папу, если б он не был так красив? – я невольно улыбнулся, вспомнив требовательный тон и испытующий взгляд моей будущей королевы. – И я рассказал ей, как однажды, в Ранкире, мы чем-то отравились… магия не помогала, свалились на пару. В Саор не вернулись, побоялись заразу притащить. Друг за другом ухаживали, как могли. Неделю пластом лежали, вид кошмарный, под глазами круги, кожа синюшного цвета, тошнит постоянно, рвёт… Волосы пришлось отрезать, они клочьями выпадали… потом Джэд магией отрастил, чтоб никто вопросов не задавал. Так вот, даже тогда, когда никакой красоты и в помине не осталось, когда мы большей частью рычали и переругивались, чтобы от всего с ума не сойти, я любил его не меньше, Дейзи… И то, что я тогда не сказал Мэль, я скажу тебе сейчас: я желал его по-прежнему – пусть и такого… и как только нам стало лучше, мы именно этим и занялись – страшные, стриженные, худющие, счастливые, что выкарабкались…
– Но, если б он так и выглядел дальше!..
– Я остался бы с ним. Красота преходяща, Дейзи. Человек может заболеть, подурнеть, состариться… Я пошёл за прекрасным проводником, очарованный цветом его глаз. Но полюбил я парня, закрывшего меня своим телом от Стражей, подставившего мне плечо, когда я падал от усталости, открывшего мне душу, рисковавшего ради меня жизнью, не колеблясь, применившего Запретную магию, вытаскивая меня со звёзд. Я полюбил человека! При этом прекрасно понимая, каким сложным и тяжёлым характером тот обладает… Да, Джэд красив. Я не встречал никого красивее его и вряд ли встречу! И мне предстоит тысячелетиями изводить его ревностью ко всем желающим отобрать его у меня, или просто коснуться, или даже взглянуть… Но я знаю его – настоящего. И люблю – так, что мне безразлично, как он выглядит… Так что не думай, что мы с тобой подобны.
Вот теперь она дёрнулась, словно я её ударил.
– Ты знаешь, что стал очень на него похож? – дрогнул её голос. – Та же беспощадная прямота и безжалостная правда.
– Джэд не безжалостен. Он просто никогда не врёт – ни себе, ни другим. Быть на него похожим – великая честь. Ты меня этим не обидела, ты мне польстила.
– Сейчас я думаю, что ты прав… Из вас двоих ты страшнее и неумолимее. Джэда можно задеть, можно ранить. Ты же словно заключён в броню своей страсти, пробить которую невозможно… Скажи, Дэрэк, ты всегда был таким, только я этого не замечала, не хотела видеть?! Или ты стал таким сейчас? Наверно, я рада, что ты разорвал Обряд. Я боюсь тебя, по-настоящему боюсь, как никогда не боялась Синеглазого! Он может быть ледяным и бесстрастным, но ты… В тебе пылает огонь такой силы, что даже хорошо, что ты лишён магии! Иначе ты сжёг бы полмира…
– Ты преувеличиваешь.
Она хватает меня за руку и тащит к зеркалу:
– Вглядись! Тот славный, милый, беззащитный мальчик – где он? Посмотри, как горят твои глаза! Эти жёстко поджатые губы – тебе никого не напоминает? Металл в твоём голосе, дерзкий взмах головы – знакомо, не правда ли? Ты носишь тёмное, впервые за эти годы, и тебе оно к лицу… Дэрэк, ты не замечаешь, что хорошеешь день ото дня? Ты начал меняться… после Нергере! Я не знаю, магия это или нет, вряд ли Джэд воздействует осознанно… но ты стал другим! Что ты пожелал, что загадал в этом проклятом мире?!
Я вырываю руку:
– Прекрати!
Дейзи падает в кресло.
А я продолжаю смотреть в зеркало. Второй раз за день.
Нергере… Разноцветная вода, светящаяся изнутри…
«Я хочу, чтобы Джэд всегда был счастлив…»
Это то, что я сказал. А что я не сказал?
«Я хочу, чтобы Джэд всегда был счастлив со мною…»
Я действительно похорошел. Даже вирус не оставил следа. Неужели это магия Нергере? И моему любимому, чтобы быть счастливым, нужен такой же красавец рядом?..
Нет!
Резкий взмах головы – да, похоже! Но я годами перенимал любимые жесты и привычки. Я хорошею? Так я из постели два месяца не вылезаю… даже подростки знают, насколько благотворно это влияет на внешность. Тёмное ношу? Так Синеглазому нравится, а ради него я даже дерюгу с мешковиной одену. Нет, Дейзи. Ты не вобьёшь напоследок клин сомнений.
Я вспомнил, как смотрел на меня утром Джэд, и улыбнулся. Затем развернулся к бывшей жене:
– Знаешь, я тоже кое-что понял, наконец. На мне на самом деле броня. Непробиваемая, неуязвимая ни для каких воздействий. Броня нашей любви. Мне жаль тебя, Дейзи. И в то же время я рад, что ты уходишь в Пайж. Один раз в жизни я это уже сказал – Расху, сыну Лорна. Теперь говорю тебе. Я всегда буду защищать нашу честь и наше право любить. От кривых взглядов, от грязных сплетен, от домыслов, от мерзких предположений… Тебе достаточно ясен мой намёк? Я не желаю, чтобы наши дети слышали подобную гнусь о магических воздействиях и проклятом Нергере – только потому, что я не пошёл туда с тобой!
Дейзи опустила голову.
«Вам не нужно озеро, чтобы принадлежать друг другу» – явственно прозвучал во мне ласковый голос. Эльги, дорогая, наша поддержка и опора! Даже издали ты незримо помогаешь в трудную минуту! Одна – жена, и другая – была… Только одну я готов прямо сейчас расцеловать, а на вторую мне глядеть и жалко, и стыдно, и омерзительно…
– Дейзи. Я пришёл сказать только то, что наш Обряд разорван. Ты свободна и можешь делать, что угодно. Кроме попыток рассорить и разлучить нас с мужем.
– Я уже поняла. И слова про Расха я запомнила. Дэрэк…
– Дейзи, нам не о чем больше говорить.
Но на пороге я оглянулся. В кресле сидела светлоликая тоненькая девушка с прозрачно-хрустальными глазами – та, что родила мне сына и дочь… и причинила больше боли, чем кто-либо иной за всю мою жизнь. Даже Зэльтэн была честнее. Она, по крайней мере, всегда говорила прямо и в лицо. И, называя нас с Джэдом извращенцами, не пыталась вмешиваться в наши отношения.
Дейзи молчала. Я тоже. Сегодня мы ещё увидимся – на Обряде Мэль и, верно, не раз встретимся после. Просто мы больше не станем разговаривать. «Привет», пара принятых фраз – и приличия соблюдены. Я могу чтить в ней исключительно мать моих детей. Я никогда не чувствовал к ней и сотой доли того влечения, что испытываю к мужу. В постели с ней мне было хорошо – и только. Аль появилась лишь из-за того, что я перенёс на жену
