итальянские наемники затянули старинную песню римских легионеров:
Под властью цезарей Империя цвела
Ее народы жили в радости и счастье
Орел имперский свои гордые крыла
Раскинул он врагам своим на горе и несчастье
Мы не забудем славных предков гордый пыл
Легионеров первых громкие победы
Великий Ромул город славный защитил
Триумфы славные…
Но, они не успели допеть песню, в это время катары начали свою первую атаку, пытаясь сходу прорваться через ряды повозок, составлявших полевую крепость защитников.
– Барра! Барра! – Над рядами крестоносцев пронесся древний клич их предков-легионеров, вселявших своими возгласами на былых врагов.
Когда до первых рядов катаров оставались метров пятьдесят, Гвидо махнул мечом и крикнул:
– Залп!..
Арбалетные болты пронзили нападавших воинов, пробив небольшую брешь в их толпе и приостановив атаку.
– Перезаряжать!..
– Барра! Барра! Барра!.. – из-за повозок ревел оглушительный клич итальянских крестоносцев.
– Эх, жаль, что у нас нет кароччио! Помолиться толком не придется… – крикнул кто-то из рядов наемников.
Гвидо крикнул в ответ:
– Ерунда! Мы не будем забыты! Умирать нам еще рановато!..
Катары бросились во вторую атаку, но повторный залп снова отбросил их назад, оставив на поляне много раненых и убитых.
Гвидо прекрасно понимал, что они долго не продержатся.
«Еще пару атак – и нам конец…– решил он, окидывая взглядом своих молодых товарищей. – Надо посылать гонца в Каркассон. Пусть придут и похоронят нас, хотя бы, по-христиански…».
– Эй, Андриано! Ты, говорят, у нас самый шустрый?! – Он обратился к худенькому юноше, стоявшему в задних рядах его небольшого отряда.
Воины засмеялись, а Андриано побледнел и смутился.
– Давай-ка, родной, садись на мула и скачи в Каркассон! Нечего рожу воротить! Никто тебя не упрекнет в трусости!..
Юноша стал упираться и отказываться, бросая умоляющие взгляды на товарищей. Один из наемников, пожилой тосканец, стоявший с ним в одном ряду, повернул к нему голову и сказал:
– Давай, малыш. Судьба дает тебе шанс! Расскажи всем, как храбро умерли потомки легионеров. Пусть приедут и заберут наши тела, а потом похоронят, как и подобает славным воинам…
Он вытолкнул его из рядов.
– Но, друзья мои… – умоляюще произнес Андриано, бросая тоскливые взгляды на крестоносцев. – Как же я могу бросить вас…
– Садись на мула! Приказы не обсуждаются! – Крикнул на него старый тосканец.
Тот сел на мула и быстро выскочил из рядов повозок, несясь во весь опор к лесу.
– Храни тебя Мадонна… – тихо произнес тосканский наемник, крестя уносившуюся фигуру юноши, сидевшего на рыжем муле. – Храни тебя Мадонна…
Катары снова пришли в движение и стали медленно подходить к кругу повозок, охватывая их плотным кольцом. Но, всадник уже скрылся в лесу.
Гвидо повернулся к воинам и крикнул:
– Именами Мадонны и Господа-Вседержителя я снимаю с ваших душ все грехи! Идите чистыми навстречу врагу! С именем Господа в сердце и родной Италией на губах!..
– Господь и Италия! – Закричали крестоносцы, перед лицом неминуемой смерти сжимая свои поредевшие ряды.
– Братья мои! А теперь пришло наше время!.. – Закричал Гвидо. – Барра! Барра!..
– Барра! Барра! Барра! – троекратно подхватили крестоносцы…
– Дон де Мирпуа! Они отстреливаются из арбалетов! – К рыцарю подбежал один из командиров пехотинцев.
– Плевать! У них нет времени и людей для повторной перезарядки! А атаку! Вперед!.. – приказал ему Пьер-Роже де Мирпуа.
Командир нехотя повернулся и побежал к рядам воинов.
– Всех стрелков за спины пехоте! – рыцарь подозвал одного из всадников. – Сейчас они огрызнутся в последний раз, после чего мы их перестреляем, как куропаток…
Всадник кивнул головой и ускакал собирать арбалетчиков.
Вторая атака захлебнулась. Крестоносцы использовали все свои арбалеты.
– Навесной залп! – Мирпуа вынул меч из ножен, отдавая приказ о начале обстрела повозок…
– На колени! Щиты вверх! – Крикнул Гвидо, услышав протяжный и заунывный вой арбалетных болтов, напоминавший ему звук похоронных труб. – Щиты над головами!..
Темная туча стрел, словно рой ужасных жужжащих пчел, накрыла круг из повозок и воинов, стоявших внутри них. Раздались крики убитых и раненых.
– Щиты над головами! Держать щиты!..
Повторный залп еще сильнее проредил их ряды, оставив после себя множество убитых и раненых крестоносцев.
«Твари! Расстреливают нас…» – зло плюнул Гвидо.
Катары снова бросились в атаку и прорвались внутрь круга, вступив в рукопашную схватку с оставшимися крестоносцами.
Их оставалось человек двадцать, не больше. Но они, словно обезумевшие волки, вгрызались в своих противников, умудрившись забрать с собой в иной мир, еще около сорока катаров.
Гвидо погиб одним из первых. Его подняли на копья и выбросили из строя крестоносцев. Эти мгновения короткого полета он запомнил навсегда. Время словно замедлило свой быстрый бег. Его тело стало легким и невесомым, словно пушинка. Гвидо увидел своих товарищей – даже раненые пытались встать и нанести врагам последний удар, не желая уподобляться скотине, отданной на заклание. Несколько пик вошли в его тело, приняв его падение. Мир потемнел, закружил и, покрываясь сумрачным туманом, исчез, отправляя грешную душу крестоносца и наемника на Божий Суд…
– Дон де Мирпуа! Крестоносцы разбиты! Мы прикончили всех до одного! – рыцарь спрыгнул с коня и преклонил колено перед Пьером-Роже.
Предводитель подъехал к рядам повозок, приподнялся на стременах и хмуро спросил:
– Наши потери…
Командир, доложивший ему, смутился, замялся и после небольшой паузы ответил, стараясь отвести свой взгляд от сурового лица предводителя:
– Сто шестьдесят три человека, дон де Мирпуа. Из них – всего лишь сорок восемь раненых…
– Фиаско… – прошептал Пьер-Роже, закрывая свое лицо латными рукавицами. – Пиррова победа…
Всадник не расслышал всю фразу и закивал головой, радостно крикнув:
– Победа! Победа! Наконец-то мы разбили проклятых крестоносцев!..
– О, небо… – прошептал Пьер-Роже, – с этими потерями мы никогда не прогоним крестоносцев отсюда…
– О чем это вы, дон? – Переспросил всадник.
Пьер-Роже сверкнул глазами:
– Я говорю, что, если мы и так дальше будем побеждать крестоносцев, теряя по три человека на одного убитого врага – к концу года у нас не останется воинов!..
Его конь остановился возле тела крестоносца, пронзенного ударами копий, но все еще сжимавшего в своих коченеющих руках меч. Пьер-Роже присмотрелся и вздрогнул. Ему показалось знакомым лицо убитого врага. Он задумался и вскрикнул, показывая рукой на труп:
– Этого человека я знал раньше! Помнится, он привел с собой пятьдесят итальянских наемников, которые настреляли андалузский фронт в битве при Лас-Навас-де-Толоса! – Он еще раз присмотрелся. Ошибки не могло быть, только человек сильно постарел. – Да! Это именно тот итальянец, чьи наемники творили просто чудеса со своими арбалетами…
Катары все еще праздновали победу, не веря своей долгожданной удаче. Да, многие из них сложили головы на этой злополучной
