Виктор Бушмин
Альбигойский Крест 1
Сенешаль Каркассона
ПРЕДИСЛОВИЕ:
Смерть Симона де Монфора поставила жирное многоточие в альбигойской драме. Народ и мятежные южные дворяне, казалось, немного воспрянули духом и стали, шаг за шагом, отвоевывать и возвращать себе все то, что с таким трудом, страданиями и кровью завоевали альбигойские крестоносцы.
Ги де Леви находился в своеобразном отпуске в родовом замке Сент-Ном, наслаждался мирной тишиной, семейной идиллией и любовью своей несравненной Жанны. Его старший сын стал рыцарем и верно служил королю Филиппу Завоевателю, прозванному позднее «Августом», и принцу Людовику, которого за храбрость, дерзость и безрассудство, граничащих с упертостью, прозвали «Львом».
О последних годах безумно яркой жизни Филиппа Завоевателя, о французском рыцарстве, окружавшем его, об интригах, заговорах, убийствах и приключениях рассказывается в этой книге.
ГЛАВА I Гонец.
Замок Сент-Ном. 14 апреля 1221 года.
Тихий стук в дверь разбудил рыцаря, спавшего в объятьях своей жены. Он приоткрыл глаза, прислушался. Стук в дверь повторился, на этот раз более требовательно, чем вначале.
Сорокалетний сеньор потянулся, аккуратно, чтобы не разбудить жену, снял ее нежную руку со своей груди, встал и открыл дверь комнаты. На пороге стоял слуга, мнущийся с ноги на ногу.
– Что такое, Жак?.. – тихо спросил его рыцарь, с трудом сдерживая зевоту. Почти два мирных и спокойных года, проведенные им в родовом замке, немного расслабили его, позволяя радоваться тихими семейными радостями, охотами, рыбной ловлей и общением с любимой женой, которой, если быть честным, рыцарь задолжал много нежности, проводя долгие годы в походах и религиозных войнах на юге Франции.
– Сеньор, – слуга поклонился, – прибыл срочный гонец от его величества короля Франции.
– Э-эх, – грустно вздохнул рыцарь, – проводи его в каминный зал, накорми и напои, как следует. И, смотри у меня, не забудь выставить серебряную посуду с арагонскими гербами моей покойной жены, а то, как в прошлый прием мессира де Марли, стыда не оберешься…
– Будет исполнено, хозяин… – ответил полушепотом слуга и побежал исполнять приказания.
Ги де Леви маршал де Ла Фо, от души зевнул, еще раз потянулся, похрустев суставами, и пошел переодеваться. Он прошел мимо постели, на которой с мирным и прелестным видом спала его супруга Жанна, тихонько наклонился и поцеловал ее в нежную, словно бархатистую, щечку.
Жанна улыбнулась во сне, и что-то прошептала неразборчиво, но безумно мило и сексуально, с придыханием. Ги улыбнулся, он обожал, когда его жена ворковала с ним, восхищаясь красотой, сочностью и певучестью тембра ее голоса. Он прошел в дальнюю комнату, граничащую со спальней, умылся и быстро переоделся в кожаный камзол, богато украшенный бархатом и серебряным шитьем, шерстяные штаны и высокие сапоги из крепкой испанской кожи, нацепил пояс с кинжалом и спустился в каминный зал.
Гонец сидел за столом и с довольным видом заканчивал доедать ногу оленя, обильно приправленную южными пряностями, не забывая при этом запивать большими кубками анжуйского вина.
Едва Ги де Леви вошел, слуга громко и торжественно ударил своим длинным жезлом по каменным плитам каминного зала и произнес, придавая, как можно большую, торжественность:
– Высокородный Ги де Леви маршал де Ла Фо, сеньор де Сент-Ном и владетель сеньории Мирпуа по праву завоевания!..
Гонец спешно вскочил, бросил недоеденный кусок оленины, вытер губы и руки выбеленной холстиной и поклонился. Он, с самого начала, был поражен богатством и красотой каминного зала. Стены были украшены трофейным оружием и щитами, с преимущественно арагонскими и южно-французскими гербами, показывающими храбрость и значимость владельца замка Сент-Ном.
Ги де Леви подошел к нему и спросил:
– Я надеюсь, что вы не долго ожидали меня? Полагаю, – он окинул взглядом стол, гонца и слуг, – что слуги мои ничем не оскорбили вас?..
– Что вы, сеньор маршал… – запинаясь, ответил гонец и поклонился. – Право, ваше гостеприимство делает честь многим графам…
– Прекрасно, мессир рыцарь… – с деланным равнодушием произнес Ги. – Присаживайтесь, откушайте, чем Бог послал, потом, после еды, мы и поговорим…
– Спасибо, сеньор маршал, – поклонился гонец, покосился на оленью ногу, вино, потом, вспомнил и добавил. – Вам, сеньор маршал, срочное письмо от его величества Филиппа, Божьей милостью короля Франции…
Гонец вынул из сумки пергамент, свернутый в рулон и скрепленный большой сургучной печатью, и протянул его маршалу. Ги де Леви, как и полагалось, встал на одно колено, принял пергамент, коснулся его губами и приложил к сердцу, после чего, встал и сломал печати на нем.
– Продолжайте, мессир рыцарь, – кивнул гонцу Ги, указывая на стол с вином и закусками. – Я, с вашего позволения, пока прочитаю письмо короля…
Гонец поклонился, сел за стол и, как ни в чем небывало, принялся доедать вкусную и отлично прожаренную оленью ногу.
Маршал де Ла Фо пробежал глазами письмо короля, грустно кивнул несколько раз головой, вздохнул и тихо прошептал:
– Все. Мирной жизни конец…
Он свернул пергамент, подошел к гонцу и сказал:
– Продолжайте, мой друг, я отойду с вашего позволения. Мне необходимо отдать кое-какие распоряжения относительно моего отъезда…
Гонец попытался встать, но Ги де Леви махнул ему рукой и нахмурился:
– Не прерывайте трапезу, мессир! Нам предстоит скорая дорога, наберитесь сил, отдохните, откушайте, словом, не обижайте меня, как хозяина!..
– Спасибо, сеньор маршал… – ответил гонец. – Но, монсеньор Герен приказал мне немедленно возвращаться в Париж.
– Ничего страшного не произойдет, если вы, как следует, передохнете с дороги, закусите и выпьете за здоровье короля, монсеньора Герена и моей дорогой супруги, чьими стараниями и заботами поддерживается тепло очага в этом доме. Я выеду в Париж завтра поутру…
Гонец молча пожал плечами и принялся за еду. Ги де Леви вышел из каминного зала, по пути в спальню он спросил слугу, который спешил за ним:
– Где мой старший сын?
– Хозяин, молодой Ги рано утром уехал на охоту. Он пообещал вашей супруге и своей матушке наловить бобров для вашей новой накидки.
Ги посмотрел на него, несколько удивленно приподнял одну бровь и сказал:
– А не рановато-ли бездельнику заниматься ловлей бобров вместо занятий по рыцарскому делу? Да еще в такое время и одному?
– Так он не один, хозяин, – ответил старый слуга, – он с тремя оруженосцами и одним здешним крестьянином, который знает все заводи и уголки Иветты – нашей милой речушки.
– Ну что ж. Неплохо. Пусть привыкает к жизни и учится всему, – бросил на ходу маршал, – Но с сыном хочу переговорить перед отъездом к королю…
– Что вы,
