29 апреля 1894 года* * *
Как и все почтовые отделения Москвы, XIV отделение в Мясницкой части в 3-м Полевом переулке открывалось в восемь утра. Как только заведующий отделением господин Фельдман открыл дверь, тут же вошел первый посетитель. Молодой человек был одет в новенький фрак, ослепительно белую сорочку с бабочкой, петлица украшена бутоньеркой. Был гладко причесан, усики напомажены и распространял облако одеколона. То есть выглядел как жених, который решил отправить телеграмму или письмо перед свадьбой. Порадовать дальних родственников счастливым событием в его жизни. Однако роскошный посетитель не стал покупать почтовый конверт, марки, заполнять телеграфный бланк или покупать открытку с видами Москвы. Он желал получить пакет, который был отправлен на предъявителя.
Проверив ведомость, Фельдман нашел приходный номер и вынул из ячейки шкафа бандероль в оберточной бумаге. Молодой человек назвал имя – Дмитрий Бабанов – и получил из рук заведующего посылку. Вежливо приподняв шляпу, он повернулся, чтобы покинуть почтовое отделение. На его пути оказался невысокий молодой человек неприметной наружности.
– Господин Курдюмов, Ардалеон Евстафиевич? – спросил он так весело, будто хотел напроситься на свадьбу.
– Да, а в чем, собственно, дело? – ответил жених приветливо.
– Извольте предъявить посылку…
Вместо того чтобы послушать добрый совет, Ардалеон прижал пакет к груди.
– Что это значит? – возмутился он.
– Вы задержаны сыскной полицией на месте преступления с поличным, – сказал Актаев, вытаскивая из кармана пальто французские браслеты и звякая ими с явным удовольствием. – Раскрываем посылку…
Ардалеон помотал головой, будто ему снился кошмар, попятился и воткнулся во что-то мягкое. Повернув голову, он увидел направленный на него взгляд, от которого его юное тело, ожидавшее радостей брака, похолодело и потеряло все желания. Конторщик съежился, но посылку не выпускал.
– Как вы сме-и-и-и-ет-и-и, – пропищал он. Голос отказался ему служить.
– Господин Фельдман, прошу быть свидетелем, что господин Курдюмов не желает добровольно предъявить полученное, – сказал Пушкин, мягко подталкивая Ардалеона к Актаеву.
Заведующий проникся важностью момента и подтвердил.
– Прежде чем посылка будет вскрыта, прошу занести в протокол: на обратной стороне коробки печенья «Эйнем», набор «Экстра», должна находиться надпись: «сыск», – продолжил Пушкин и обратился к Лелюхину, который развернул походную конторку с чернильницей и бумагой. – Василий Яковлевич, фиксируйте… Господин Фельдман, прошу смотреть внимательно…
От всего происходящего юный Ардалеон окончательно растерялся и не понимал, что нужно отдать посылку. Пока Актаев не вырвал силой. Под бумагой оказалась коробка «Экстра». Перевернув жестянку вверх дном, Акатаев показал свидетелю Фельдману надпись, сделанную белой краской.
– Прошу открыть…
Подцепив за край, Актаев сорвал крышку, украшенную растительным узором, и перевернул. На почтовый стол посыпалось печенье разнообразных форм. Со дна коробки выпали сторублевые купюры, свернутые в трубочку и перевязанные алой лентой. Пушкин попросил Фельдмана пересчитать. Заведующий старательно развязал бантик узла и умело пошелестел ассигнациями.
– Тысяча рублей, – ответил он. – На глаз бы вам сказал…
– Василий Яковлевич, занесите в протокол номера ассигнаций, – сказал Пушкин и подошел к Ардалеону. Жених выглядел окончательно потерянным для свадьбы и прочего. – Доказательства шантажа исчерпывающие. Признание мадам Бабановой у нас имеется. За данное преступление вам и вашему отцу суд может назначить от года до трех лет каторги. Однако чистосердечное признание может сильно изменить вашу участь. Вы готовы сделать признание, Ардалеон Евстафиевич?
Юный Курдюмов быстро кивнул.
– Да… Да… Конечно… Я все расскажу… Меня батюшка присылал за бандеролями… Потом чай с печеньем пили… «Эйнем» вкусное очень… Я не виноват, господа, у меня свадьба…
– Свадьба подождет, – сказал Пушкин. – Пора занести в протокол ваши признательные показания…
Актаев отправился с задержанным в сыск. Пушкин с Лелюхиным на полицейской пролетке поехали на Пречистенку, в контору фирменной торговли «К. М. Бабанов и сыновья», где старший Курдюмов собирался на свадьбу.
– Одного, Алёша, не могу взять в толк, – сказал Василий Яковлевич, откинувшись на диванчике пролетки. – Откуда взялась надпись «сыск»?
