который писали не вы. Относительно этого ситуация тоже интересная. Половину текста предварительно нанес я, и он при определенных условиях проявился на страницах. Другую половину внес некий третий, который, если быть честным не представляет для меня сейчас особого интереса. Более того, из- за того, что я не вижу его в своей системе восприятия мой дух относительно этого вопроса пребывает в невероятном состоянии спокойствия. Далее у нас идет господин Джотто Иванович, которому суждено однажды остаться в так называемом «разрыве». Не сейчас и не завтра, но это произойдет. И произойдет совершенно добровольно. В этом есть и ваше участие, но опять- таки, можете и не задумываться об этом. В этом есть великое счастье для всех. В том числе для Богдана Алексеевича с Марией Семеновной, которые встретят здесь свою старость в тишине и покое. Здесь вы должны были спросить меня, увидит ли та пожилая барышня, живущая на берегу, тигра. Нет, не увидит. Простите. Есть еще один маловажный для меня момент, который так важен для вас. Для меня таким же пустым пятном является одна барышня, живущая иногда в нашей станице. Вы, кажется, поняли о ком я. Приходилось видеть ее картины. Очень миленько, но малозначительно. За годы, мое восприятие уже научилось отсекать подобные вещи от моего сознание. Все это неважно для меня настолько же, насколько присутствие некоей писательской гильдии на территории Старороговской. Теперь у вас остался вопрос. Задайте его.
Я, пораженный всем этим монологом, беспрекословно повиновался:
– А я? Что будет со мной?
– Вы спокойно уедите домой, ни о чем не будете помнить и проживете достойную жизнь. Проживете вы в ровно том ключе, какой и выберете сами. Здесь моя слежка за вами прекращается. Что до другого вас и третьего вас. Со смертью другого связь с третьим полностью прекратилась.
Смертью? В этот момент в мое сознания начали прокрадываться первые ростки сомнения.
– Ступив за пределы станицы ваши воспоминания о ней будут навсегда утрачены. Поэтому, лично я советую дождаться Алексея Дмитриевича, который отвезет вас на станцию. Можете коротать вечера, как вам заблагорассудится. Это последний день, когда мы с вами видимся. Больше я вас не побеспокою. Мы, конечно, можем когда- нибудь встретиться, но оба об этом знать не будем. Относитесь к этому, как к внезапному граду или еще какому небольшому удару судьбы. Касательно своих методов можете не ждать от меня каких- либо оправданий. Снег не оправдывается о мотивации своих действий. Оставим эту прерогативу людям, к которым я себя уже очень давно не отношу. Здесь наши пути расходятся. Проживите счастливую жизнь с полным осознанием, что сделать абсолютно ничего нельзя. Мы всего лишь псы на цепях из злобного рока, кем бы мы ни были.
После этих слов Ий встал и медленным шагом подошел к обрыву и бросился вниз. Естественно, я кинулся посмотреть, что произошло. Внизу никого не было. Получилось очень даже эффектно, одобряю. Теперь про ростки сомнения. Еще в момент приглашения меня на эту встречу я ощущал отдаленные ощущения, которые мне приходилось ощущать в момент моего пребывания в теле другого меня. И ощущения эти были невероятно правдивы. Они иногда накатывали, а иногда отступали. Но в подлинности их мне не приходится сомневаться. Другой Я точно жив. Вероятность этого сто процентов из ста процентов. Но вот вероятность того, что он выжил бы в той ситуации в ангаре была настолько мизерной, что разум Ийа попросту отмел ее. Он совсем не учел того, что имеет дело с человеком, управляющим вероятностями? Ладно, это мне даже на руку, потому что мое первое впечатление меня совсем не обмануло. Ий- попущенное чмо, стоящее на коленях перед чем- то, что он считает больше себя. Какие- то советы мне еще давал. Назвал псом. Строил из себя такого всезнающего. Прямо вот Кассандра, видящая гибель Трои. На деле, очередной узколобый человек, не интересующийся абсолютно ничем, но при этом верящий в собственную исключительность. Ему не понять природу окружающей меня пустоты. Терять память и терять Джотто Ивановича я тоже решительно не готов. Нужен какой- то план. Но пока есть только наметки. Что мне вообще нужно?
1.Помочь себе.
2.Помочь другому себе.
3.Помочь Джотто Ивановичу.
4.Помочь Ленику.
5.Помочь всем.
С каким- то похожим списком в голове я потом пошел домой, но сначала нужно было отдохнуть. Я просто валился с ног, настолько сильно все произошедшее повлияло на меня. Но этим планам не суждено было сбыться. Прямо у порога дома Богдана Алесеевича и Марии Семеновны меня ждал Джотто Иванович. Лицо его просто светилось от счастья. Неужели, его знание о собственной судьбе так радовала его? Он сидел на ступеньках и пригласил меня сесть рядом с собой.
– Василе, я так волновался. У тебя все хорошо? Ты как, друг? – начал он непривычно для себя экспрессивно.
– Все в порядке, спасибо! А вы знали, что все так и произойдет?– спросил я.
– Нет, конечно. Здесь никто никого не ставит в известность о своих планах. Ты же уже знаешь, что скоро тебе нужно будет уехать?
– Да. Только что вот был проинформирован- уставши отвечал я- И я уже знаю о том, что мне предстоит забыть все то, что произошло здесь. Это обязательно?
Джотто Иванович пожал плечами, а затем немного подумав сказал:
– Не мне судить, дружище. Принимай все как есть. Думаю, то, что забудет твой разум другие части твоего мозга не забудут. Эта станица- перевалочная станция для твоей дальнейшей жизни. Ты тут провел всего ничего. И так бы забыл все тут. Но не бойся, тебя тут не забудут. Я уж точно. Ты же в курсе, что деревня снова переместилась? Тут нас уже не достанут. Ты, похоже, из- за этого целый день без сил лежал? Жалко, что многие здесь никогда не узнает о твоей жертве. Знаешь, а может и хорошо, что ты все забудешь? Может так выйдет и лучше.
– Нет, не лучше- резко начал я позабыв о своей усталости- Никто больше не вправе управлять мной или моей памятью. Дело тут не в квантовой физике, потусторонних явлениях, разрывах или еще чем- то. Дело в чем- то более большем и великом. Я ничего не забуду. Я сделаю так, чтобы вы не исчезли. И я сделаю так, чтобы Леник не исчез. Это произойдет здесь, через три дня. Ожидайте. А теперь мне нужно отдохнуть.
Джотто Иванович смотрел на меня сквозь свои очки ошарашенными глазами, затем немного смягчил взгляд, довольно кивнул мне, поправил свои волосы и двинулся
