— И ты тоже. Ты заслуживаешь хорошего пинка подзад, — печально улыбнулась Алекс. — Но не такого сильного.
— Может быть, ты и права, — совсем подавленноответил он, поглощенный чувством вины за все, что он сделал. — Когда тыузнала о Дафне?
— Я видела, как вы выходили из «Ральфа Лорена» передРождеством. Одного взгляда на вас было достаточно, чтобы понять, что между вамипроисходит. Вычислить остальное было нетрудно. Мне кажется, что я просто нехотела ничего замечать, как ты закрыл глаза на махинации Саймона.
Это было слишком больно, и потом, у меня была масса другихпричин для беспокойства.
Сэм понимал, как она права, и ему хотелось повернуть стрелкичасов обратно и все изменить. Но было уже слишком поздно.
— Мне кажется, я на время утратил рассудок. Я все времявспоминал, как умирала моя мама и что я при этом чувствовал. Понимаешь, мнеказалось, что ты стала как она, что ты умрешь и затащишь меня с собой в могилу,как мать сделала с отцом. Я был в панике. Это было похоже на какое-то безумие.Я утратил ясность мысли, и вся моя детская обида на мать вылилась на тебя.Наверное, я действительно сошел с ума. И мой роман с Дафной — это безумие.Таким способом я скрывался от реальности. Но в итоге я причинил боль и тебе, исебе. И теперь я даже не знаю, что и думать. Я не могу понять, действительно лия был в нее влюблен, или она меня просто окрутила. Ужасное чувство. Я даже неуверен, что хорошо ее знаю.
Но он знал Алекс и то, какую рану он ей нанес. И теперь емупредстояло расплачиваться за это — всю жизнь.
— Может быть, все идет так, как должно идти,Сэм, — философски произнесла Алекс. Хоть и поздно, но он пришел в себя ипонял, почему он так с ней обошелся. Все это было следствием его страхапотерять ее так, как он потерял свою мать.
— Наверное, ты теперь захочешь развода, — словночитая ее мысли, сказал Сэм.
Алекс хотела было кивнуть в знак согласия, но, посмотрев насвоего мужа, такого уязвимого, подавленного и напуганного, она не решиласьдавить на него.
— Мы поговорим об этом после того, как твои проблемыбудут решены.
Ей казалось несправедливым вешать ему на плечи еще и этоНесмотря на то что Брок просто жаждал развода, спешить на самом деле былонекуда. Месяц или два никакого значения не имели.
— Ты заслуживаешь гораздо большего, чем дал тебея, — грустно сказал Сэм. Ему вдруг захотелось сказать ей гораздо больше идаже дотронуться до нее, но он решил, что мудрее будет этого не делать. Он былблагодарен Алекс за ее снисходительность и не хотел злоупотреблять ею.
Алекс не могла поспорить с тем, что он говорил. Теперь онавсе окончательно поняла и благодарила судьбу за то, что в этот момент с нейрядом оказался Брок.
— Может быть, у тебя не было выбора, — сказалаАлекс, пытаясь быть справедливой. — Наверное, ты просто не могпротивостоять этому.
— Это правильно, что я получил такой удар судьбы внаказание за свой идиотизм.
— Ты выберешься, Сэм, — успокоила она его. —На самом деле ты очень хороший человек, а Филип — очень хороший адвокат.
— И ты тоже. Ты настоящий друг, — ответил Сэм,пытаясь сдержать слезы. Они стояли друг против друга, разделенные столом.
— Спасибо, Сэм, — улыбнулась Алекс. — Я будув курсе происходящего. Позвони мне, если тебе будет нужно.
— Поцелуй за меня Аннабел. Я попытаюсь встретиться сней в эти выходные, если меня не засадят в тюрьму.
— Этого не будет. До встречи. — Алекс вернулась всвой кабинет, где ее ждал Брок. Он опять ходил взад-вперед и выглядел оченьобеспокоенным. Лиз сказала ему, где Алекс, и он видел, как из переговорногозала вышел Филип.
— Ты ему сказала?
— И да, и нет. Он сказал, что догадывается о моемжелании получить развод, но я решила поговорить с ним после того, как это всекончится.
— Что?! Почему ты не сказала, что хочешь развестись сним прямо сейчас?
;;, Брок был в ярости. Измученная сегодняшним днем, Алекс несразу нашлась что ответить. Разговор с мужем о том, почему их брак распался,опустошил и расстроил ее, особенно сейчас, когда она сознавала, в какой переплетон попал. Если его посадят в тюрьму, Аннабел будет очень тяжело это пережить.
— Я не потребовала от него этого прямо сейчас, потомучто задержка в один или два месяца не имеет никакого значения. Мы никуда неденемся. Надо же иметь к человеку хоть какое-то уважение или хотя бысострадание. В конце концов, его обвинило в растратах и мошенничестве большоежюри. Он приехал из Европы и сразу попал в эту кучу дерьма. И поскольку у насза плечами семнадцать лет брака и ребенок, мне кажется, что я могу дать ему нескольконедель на то, чтобы решить его собственные проблемы.
— А был ли он к тебе снисходителен в течение всегопоследнего года? Проявлял ли он сострадание? Неужели ты все забыла?
Брок кричал на нее вопреки своему обыкновению. Алексподумала, что он ведет себя как ребенок, но ничего не сказала.
— Я очень хорошо все помню. Но я все равно не считаюсебя вправе бить его ниже пояса. Между мной и им все кончено, Брок. Когда мыполучим свидетельство о смерти, уже не важно. Мой брак с Сэмом мертв, и мы обаэто знаем.
— Не будь так уверена, когда имеешь дело с этим сукинымсыном. И если эта девица от него уйдет, он не замедлит приползти к тебе сповинной на коленях. Я же видел, как он сегодня на тебя смотрел.
— Ох, ради Бога, прекрати! Это просто смешно. —Алекс прервала эту начинавшую становиться бессмысленной беседу. Брок вернулся всвой кабинет в полной ярости, и до семи часов, когда они одновременно ушли сработы, Алекс его не видела. Но даже вечером Брок был в отвратительномнастроении и весь обед дулся на нее. Алекс пришлось подлизываться к немудостаточно долго, чтобы он наконец сменил гнев на милость.
В пентхаусе на Пятой авеню Дафна вела себя не лучше.
Она хлопала дверьми, била посуду и швыряла вещи на пол, чтоуже нисколько не удивляло Сэма.
— Как ты смеешь меня в этом обвинять, скотина?! —орала она. — Как ты смеешь говорить, что я тебя «окрутила», как тывыражаешься? Я никогда не стала бы ввязываться в подобные гадости! Что задешевый трюк — пытаться переложить на мои плечи свои преступления! Не думай, чтотебе это удастся. Саймон уже сказал, что он найдет мне юриста, если этопонадобится.
Но я в любом случае не собираюсь сидеть тут и ждать, когдаменя арестуют. Если эти смешные обвинения посмеют предъявить и мне, янемедленно вернусь в Лондон. Я не хочу смотреть, как ты садишься в тюрьму даеще тянешь меня за собой.
— Я подозреваю, моя дорогая, что с тобой не слишком-топриятно сидеть в тюрьме, если взглянуть на то, что ты тут устроила, —сказал Сэм, глядя на валявшиеся вокруг обломки и осколки. Он чувствовал, чтобольше не в состоянии с ней бороться. — А что бы ты думала на моем месте?В течение года ты всячески ублажала меня в постели — я не могу сказать, что мнеэто было неприятно, — а в это же самое время Саймон мошенничал с деньгамимоих клиентов. Трудно поверить в то, что ты ничего об этом не знала, хотя япредпочел бы считать тебя невинной овечкой. Кстати говоря, я обнаружил, что мояжена знала о нас с тобой едва ли не с самого начала. Я не могу не снять шляпуперед этой несчастной женщиной. Оставив ее во время химиотерапии, когда онабыла полумертва и ее целыми днями выворачивало наизнанку, я поступил с ней какпоследний подлец, а она даже не говорила о том, что знает о нашем романе.
