Завершив раздачу, Брум взял слово и объявил:
— А теперь, друзья, предлагаю достойно отметить наш общий успех. Клянусь Богом, он того заслуживает! Вы двое, — указал он кивком на меня и сестру, — марш переодеваться. И никаких мужских нарядов, только в женское! Всем остальным надраить рожи и быть при полном параде. Сегодня у нас знаменательный день.
Звон корабельного колокола послужил сигналом общего сбора. Вся команда выстроилась на шкафуте. Адам окинул разряженных в выходные костюмы корсаров придирчивым взглядом и произнес:
— Мистер Винсент Кросби, мисс Минерва Шарп! Прошу проследовать ко мне на шканцы.
Винсент и сестра обменялись недоуменными взглядами, пока не догадываясь, что затеял наш неугомонный капитан, но беспрекословно подчинились. Я нисколько не сомневалась, что обожающий театральные эффекты Брум приготовил всем какой-то сюрприз, но тоже терялась в догадках. Торжественный и строгий, он обратился к ним звучным, проникновенным голосом, но мне на миг показалось, что вся его серьезность напускная, а на самом деле Адам еле сдерживается, чтобы не лопнуть от смеха. Стоя перед ними, он извлек из внутреннего кармана требник и положил на него два кольца.
— Итак, молодые люди, верно ли я понимаю, что вы оба по-прежнему имеете намерение вступить в законный брак?
— Вы прекрасно знаете, что это так, сэр, но к чему вы спра… — удивился Винсент, до которого, кажется, до сих пор не дошло, но тут же получил от Минервы чувствительный тычок локтем под ребра и прикусил язык.
— Очень хорошо, — продолжал Брум, сделав вид, что ничего не заметил. — Я пришел к выводу, что право капитана совершить обряд бракосочетания на берегу вызывает некоторые сомнения, в то время как на борту корабля вышеуказанное право является его законной прерогативой. Не так давно мистер Кросби вручил мне на временное хранение пару колец дивной работы. Полагая настоящий момент как нельзя более уместным, я принял решение, не откладывая в долгий ящик, найти им надлежащее применение. Что такое, мистер Кросби? — осведомился он, окинув суровым взглядом наконец-то просиявшего Винсента. — У вас имеются какие-то возражения?
Тот отчаянно замотал головой. Минерва, на всякий случай, тоже.
— Вот и отлично. Где посаженый отец этой женщины? — покосился он на строй корсаров.
Пеллинг выступил вперед, сияя, как начищенный медный фартинг, с улыбкой до ушей и каким-то белым цветком в петлице. Вот же прохвост! Наверняка заранее обо всем знал!
— Пройдите и встаньте рядом с невестой. А теперь я спрашиваю вас, Винсент Кросби, согласны ли вы взять в жены находящуюся здесь Минерву Шарп?
— Согласен!
— Обещаете ли вы… — Брум скороговоркой пробубнил всякие там «любить», «заботиться», «в радости и горе» и только в самом конце повысил голос: -… покуда смерть не разлучит вас?
Винсент с обожанием посмотрел на Минерву, перевел взгляд на капитана и уверенно произнес:
— Да.
— Громче, — потребовал Адам. — Чтобы все слышали.
— Да! — рявкнул во всю глотку жених под дружные крики «браво», «ура» и шквал аплодисментов.
— Вот так-то лучше. А ты, Минерва Шарп, согласна ли взять в мужья Винсента Кросби?
— Согласна! — счастливо улыбнулась сестра.
Опять скороговорка и сакраментальное «покуда смерть не разлучит вас». Выслушав «да» невесты, Брум удовлетворенно кивнул.
— В таком случае властью, данною мне как капитану этого корабля, торжественно объявляю вас мужем и женой. — Он захлопнул требник и обратился ко всем присутствующим: — Может, я где чего и напутал, друзья, но главное не в том, что здесь написано, а в том, что эти молодые люди связаны отныне нерасторжимыми супружескими узами перед Богом и людьми. А тебе, парень, — подмигнул он Винсенту, — давно следовало сделать из нее честную женщину. Но лучше поздно, чем никогда. Ну что вы стоите, ворон ловите? — неожиданно набросился он на новобрачных. — Кольцами обменяйтесь! Забыли? Вот так. А теперь поцелуйтесь!
Зрелище целующихся молодоженов вызвало новый взрыв энтузиазма в рядах корсаров, а затем началась подготовка к свадебному торжеству. Брум ходил такой довольный и радостный, как будто родных детей только что поженил. В то же время, будучи опытным и прозорливым командиром, он сумел в полной мере воспользоваться ситуацией, чтобы снять напряжение и дать команде расслабиться. А что может быть лучшим предлогом, чем соединение двух любящих сердец, чтобы развеяться и забыть зловещую фигуру бразильца, кровь, абордаж, плен, ожидание смерти и другие тяжкие испытания, выпавшие на их долю?
Корсары толпились вокруг новобрачных. Каждый считал своим долгом подойти и лично поздравить новоиспеченных супругов. Когда все наконец разошлись и оставили их в покое, рука Винсента распухла от рукопожатий, спина нестерпимо болела от дружеских похлопываний, а широкая улыбка сменилась болезненной гримасой. Минерва выпуталась из этого испытания с куда меньшими потерями. Корсары просто еще не успели определиться, как к ней теперь относиться и как, соответственно, следует с ней обращаться. У них на глазах она прошла путь от рядового матроса до королевы пиратов. Они привыкли к ее мужским нарядам, но не представляли в белом платье невесты, так что фамильярничать никто не посмел, и только самые смелые отважились поцеловать ее в щечку или приложиться к ручке, остальные же предпочли ограничиться комплиментами на словах.
Сама свадьба тоже прошла вполне благопристойно. Даже находясь в изрядном подпитии, корсары следили за языком и воздерживались от сальностей и двусмысленных намеков. А если кто и забывался, на него тут же шикали и заставляли умолкнуть. Да и то сказать, не на всяком свадебном пиршестве встретишь невесту, способную не только вызвать обидчика на дуэль, но и голову прострелить с первого выстрела или насквозь проткнуть в случае необходимости.
Не обошлось и без подарков, в выборе которых корсары неожиданно продемонстрировали не столько щедрость и купеческий размах, сколько чуткость, тактичность и даже неплохой вкус. Дарили не золото или драгоценности, которых у молодоженов и у самих хватало с избытком, а что-нибудь простенькое, часто сделанное своими руками; дарили на память, от души — серебряную флягу для рома, искусно вышитый кисет, модель корабля в бутылке, фигурки людей и животных, вырезанные из дерева или слоновой кости, и многое другое в том же духе. Минерва всех благодарила, обнимала, целовала, называла своими братьями и уверяла, что любит их, как родных. Мне показалось, что некоторые смахивали украдкой слезу, но к тому моменту ром уже лился рекой, и вряд ли кто-то еще обратил на это внимание.
Я терпеливо дожидалась, когда она освободится, желая поздравить ее наедине, а пока мысленно репетировала заранее заготовленную речь. Я постаралась выразить в ней сразу все: свою любовь к Минерве и Винсенту, которого считала теперь своим братом, уверенность в том, что он будет ей хорошим мужем, что их совместная жизнь будет исполнена счастья и благополучия, но как только я подошла и поцеловала сестру, все заученные слова моментально вылетели у меня из головы. Мы бросились в объятия друг к другу и разрыдались.
