– Короче говоря, это проверка, – прервала его невнятную речь девушка. – И что дальше? Надо идти к нему?
– Нет, не обязательно. Сейчас мы, ну, начнем.
Олен пригляделся к семени повнимательнее: из его бугристой поблескивающей поверхности там и сям торчали зеленые ростки, а на верхушке виднелось нечто вроде свернутого в кольца щупальца. Туман, клубившийся в котловине, никуда не исчез, он просто стал почти прозрачным: бесцветные пряди клубились, гуляли столбы из дымки.
И в этом чувствовалась осмысленность, тут происходила непонятная для всех, даже для богов, работа.
– Э, ну… хм, ну, я начну? – похоже, здесь, в самый последний момент, Бенеша одолела неуверенность в собственных силах.
– Начинай, – кивнул Олен.
Бывший ученик Лерака Гюнхенского сделал шаг, и семя надвинулось, выросло, превратилось в уходящую вверх стену, будто этот шаг был длиной в половину мили. Стал ощутим мощный запах молодой зелени, под ногами зачавкало нечто похожее на жидкий камень.
Бенеш взмахнул руками, туман взвихрился, поплыл, стал вроде бы плотнее, а затем… Олен увидел весь Алион, от северного края до южного, от Забытых островов до Закатного архипелага. В один взгляд уловил все – роданов в их селениях, дым очагов и корабли на водной глади.
И мир била великая корча, бежали по нему чудовищные судороги – над вулканами клубился дым, танцевали столбы смерчей, громадные волны грозили побережьям, и грозы невероятной силы надвигались на города.
Рендалл даже мог сказать, что стало тому причиной.
До недавнего времени в Алионе было двенадцать полюсов силы, дюжина точек, через которые она преломлялась и преобразовывалась. А после сегодняшней битвы их осталось семь, и магические потоки, что вечно струятся от Небесного Чертога к Великой Бездне и обратно, искали себе новые пути.
Искали, сотрясая при этом плоть мира, ломая ее и перестраивая.
– И это сотворили мы? – в восклицании Саттии, увидевшей то же самое, прозвучало раскаяние.
– Иначе нельзя, – поспешно сказал Олен. – Не доберись Бенеш сюда, все стало бы еще хуже.
И в этот момент лопнуло небо.
По гладкому, словно отполированному своду побежали трещины, пересекаясь друг с другом. Выпал первый кусочек, блестящий и иззубренный, за ним второй, и в отверстие протиснулось нечто голубовато-серое, снабженное двумя парами крыльев. Встряхнулось и устремилось к земле.
Небеса крошились, точно старая кирпичная кладка, осколки превращались в облачка серого дыма, и таяли. А в пределы Алиона входили существа, чуждые и для роданов, и для богов, и для Древних.
Небеса упали, как некогда в Вейхорне.
Только здесь в границы мира вступили посланцы не Верхней Стороны, а Нижней, неся с собой не огонь, а лед, замораживание, упокоение и мертвенную неподвижность, что воцарится на века.
Меч на бедре Рендалла потяжелел, Сердце Пламени тревожно замерцало.
«Так что, все было зря? – подумал он со смятением. – Мы не успели совсем немного? А я совершенно напрасно отвергал предложения Древнего Льда, боролся с искушением ледяного клинка?»
Но на смену этой пришла другая мысль:
«Поддайся я им, гости были бы куда сильнее. Да, они ворвались в Алион, но поторопились, и оказались лишены большей части собственного могущества. И до того, как Древний Лед начнет свой поход, еще есть время. Очень немного, но есть».
Бенеш, судя по всему, это отлично понимал.
Он забормотал что-то, прижавшись лбом к черной поверхности семени. И то ответило – задрожали сотни зеленых ростков, щупальце на верхушке спазматически задергалось.
Олен и Саттия стояли на месте, глядя вверх, на приближающихся гостей.
Чужаков было уже около сотни, и все они стремились к Опорным горам. Сегодня посланцы выглядели не так, как ранее, они имели четко очерченные тела, напоминавшие стрекозиные, почти человеческие головы, и огромные прозрачные крылья – по две или по три пары.
С них струилась мерцающая пыльца, а на кончиках длинных хвостов виднелось острое ледяное жало.
– Странно, – проговорила девушка совершенно спокойно. – Они должны быть ужасны, а на самом деле – красивые…
– Мне кажется, гости могут принимать любой облик. Все зависит от мира, – и Рендалл невольно поежился, представляя, какой холод несут с собой эти эфемерные и изящные создания.
Бормотание Олена стало громче, басовитее, точно в ответ ему резонировали стены каменной чаши. В него влились визжащие, взрыкивающие нотки, какие не в силах родить горло человека, эльфа или нагха.
Туман со свистом втянулся в тело семени, и то задрожало, начало медленно распухать.
– Теперь… ну, отходите… – проговорил Бенеш, отшатнувшись от черной поверхности. – Я его… это сделал…
– А ты? – спросила Саттия.
– Я… надо остаться, обязательно, – в голосе молодого мага прорезалась тоска, – иначе тут может быть плохо. Уходите!
Семя тряслось и корчилось, точно норовило выдернуть себя из земли. Щупальце на его верхушке выпрямилось и начало толстеть, а сотни ростков, наоборот, втянулись под оболочку.
Олен схватил девушку за руку, и они побежали по гладкому камню вверх, к границе чаши. За ними скачками помчался оцилан, и только Бенеш, глаза которого запылали зеленым огнем, остался на месте.
Первые двое гостей были уже близко. Они были огромны, их крылья запросто скроют немаленький город, а в пасти уместится большой дом. Крик, полный испуга и ярости, рушился из поднебесья.
– Надо сражаться… – прохрипел Олен, пытаясь на бегу вскинуть руку с Сердцем Пламени.
Он понимал, что этот бой точно станет для него последним, но останавливаться не собирался.
– Погоди, может и не придется, – удержала его Саттия.
Они остановились на самой границе чаши, где гладкий камень переходил в обычный.
Внизу, на дне, кипел бело-зеленый туман, и из него поднимался темный силуэт с торчащими в стороны многочисленными конечностями. Там били изумрудные молнии и приглушенно рокотал гром.
«Гигантский воин? Заклинание?» – подумал Олен, гадая, что противопоставит семя Нижней Стороне.
Одна из молний прошла рядом с самым шустрым посланцем, вторая угодила точно в него. Крылатая тварь, заверещав, перевернулась в воздухе, рассыпалась снежной пылью и исчезла. Сородич погибшего стремительно пошел в сторону, но спастись не смог. Молния обвила его, точно щупальце, и превратила в облачко алмазного крошева.
А силуэт поднимался все выше и выше, и только когда из тумана высунулась одна из конечностей, Рендалл понял, что это такое.
Ветка с листьями, только очень большая.
Семя породило древо.
Вот только что оно может сделать с гостями и как спасет Алион?
