– Вот это денек, – с чувством произнес Адольф. – Ну и денек.
Рут глубоко вздохнула.
– Да, это самый замечательный день. А теперь, Миранда, расскажи мне, почему ты приехала сюда?
Сцена восьмая
Век расшатался – и скверней всего,
Что я рожден восстановить его![39]
– Миранда берет на себя то, что должна была сделать я, – заявила Рут.
– Мама! – с болью в голосе воскликнула Рейчел. – Мама, как ты можешь говорить такое?
– Рейчел, помолчи!
– Мама!..
– Я могу с полной откровенностью заявить, что моя собственная дочь заставила меня устыдиться той жизни, которую я вела. Ужасный человек, который стал моим мужем, был в ответе за гибель целого отряда. Я это знала. Неважно, что решил суд. Он вошел в мою жизнь, и моя любимая дочь пропала. Вместо того, чтобы указать ему на дверь и начать поиски дочери, я вышла за него замуж. А теперь я узнаю, что он искалечил ее юность и пытался отнять жизнь. О, я готова умереть от стыда. – Она взглянула на Адольфа и Вулфа. – Я удивляюсь, что вы еще не выгнали меня из своего дома.
– Ну что ты. Ты всегда будешь для меня желанной гостьей, – заверил ее Линдхауэр. Он обвел взглядом комнату. В его глазах вспыхнула гордость, когда он встретился взглядом с женой. Они все сидели в гостиной его дома в Шеридане. Когда-то на его месте стоял простой вигвам, где Адольф жил с молодой скво из племени шайенов. Теперь это был дом из десяти комнат и с большим штатом прислуги.
Мебель и ковры, привезенные с востока по железной дороге, а потом собственными фургонами Линдхауэра, соседствовали с индейскими корзинками и вазами, пончо и одеялами. Голубое Солнце на Снегу, жена Линдхауэра, носила индейскую обувь, так же как и ее сын Брат Белого Волка, но та была скрыта подолом ее длинного красивого льняного платья с кружевной накидкой.
Под одобрительными взглядами Адольфа она сидела в кресле красного дерева с темной цветной обивкой и наливала из серебряного чайника им чай в фарфоровые чашки. Они пили приготовленный ею особый напиток из целебных трав и чая.
Голубое Солнце на Снегу бегло говорила по-английски, но в разговор вступала лишь изредка. Прислушиваясь к беседе, она следила за тем, как ее сын смотрит на юную Рейчел Драммонд. Чуть заметная улыбка время от времени появлялась у нее на губах.
– Я предоставила своей дочери делать то, что должна была сделать сама, – с грустью произнесла Рут. – Даже в день гибели Френсиса я не протестовала так, как она. Я просто стояла остолбенев от шока. – Она сжала руку дочери. – И ты абсолютно права, Миранда. Нельзя допустить, чтобы он осуществил свои планы.
– Мама, – возразила Рейчел. – Ты же не знаешь, что папа собирается сделать. Как ты можешь об этом говорить!
Рут с сочувствием взглянула на младшую дочь.
Рейчел вспыхнула, узнав в этом взгляде тот взгляд своей сестры, который та бросила на нее лишь накануне. Она огляделась вокруг, ища поддержки. Лица у всех были серьезными; они сдержанно смотрели на самую младшую из присутствующих здесь. Рейчел скрестила руки на груди.
– Вы все не в своем уме. Мой отец все равно будет новым представителем Бюро по делам индейцев.
– Но на самом деле его совершенно не волнуют нужды сиу и северных шайенов. Он строит форт, а не гражданские сооружения. Он планирует собрать здесь большие войска, – прямо заявила Рут. – Он хочет начать войну.
Брат Белого Волка удивленно присвистнул.
– Почему вы так уверены в этом?
– Я проехала с ним почти через всю страну, и все это время он сидел над военными картами, составлял заявки на продовольствие, оружие, боеприпасы и войска.
– Это его работа… Рут остановила дочь.
– Предполагалось, что он будет доставлять сюда лекарства, продукты, школьные учебники. Прошло не так много времени со дня поражения Кастера. Я полагаю, что мир еще очень хрупок. Нужно совсем немного, чтобы сиу опять вышли на тропу войны. – Она посмотрела прямо на Адольфа и Голубое Солнце на Снегу. – А Бен Уэстфолл жаждет войны.
Рейчел вскочила с места.
– Вы все сошли с ума. Мама, я не могу поверить, что ты говоришь такие вещи. Ты на самом деле поощряешь ее.
– Рейчел, Вайомингу не нужна война. Если мы можем что-то сделать, чтобы предотвратить ее, мы должны это сделать.
– Вы ошибаетесь. Мой отец…
– Но он тебе не отец, – вмешалась Миранда. – Он убил твоего родного отца. Но ты поверишь в это лишь тогда, когда я заставлю его в этом признаться.
– Он никогда не признается в том, что не делал. Он ничего не делал из того, в чем вы его обвиняете. – Она бросилась к двери.
Рут перехватила ее и заставила вернуться. Ее голос был тих, но настойчив.
– Миранда права. Ты должна узнать правду. Мне невыносимо думать, что ты будешь продолжать любить этого человека. Если ему удастся осуществить свои планы, это кончится тем, что погибнут сотни невинных людей.
К ней присоединилась Миранда.
– Лучше послушай маму, Рейчел. Если начнется война, наша мама может погибнуть, и наши друзья тоже. Следуя своей привычке, он в этот момент уедет на восток за подкреплением. Он сумеет остаться в стороне от боевых действий.
– Ты мне отвратительна! – Со слезами на глазах закричала Рейчел. – Отвратительна!
Миранда гордо вскинула голову. Ее глаза – глаза леди Макбет – были холодными.
– Я только тогда стану для тебя сестрой, когда заставлю его признаться в том, что он совершил. Я добьюсь от него признания, и тогда я покончу с этим делом раз и навсегда.
– Ты ненормальная! Мама, она сумасшедшая!
Рут покачала головой.
– Нет, она права. Этому надо положить конец. Семнадцать лет слишком большой срок для отсрочки правосудия.
– Это празднование будет самым грандиозным из всех, что только видели эти места. – Бенджамин Уэстфолл почувствовал, как поднимается его настроение, когда он смотрел на возвышавшуюся перед ним каменную колонну. Большая бронзовая плита, укрепленная на уровне глаз, включала имена всех, кто погиб в тот день. Первыми были названы подполковник Роберт Кларендон и капитан Френсис Драммонд. Он с гордостью указал жене на эти имена.
– Вот, – сказал он ей. – Вот они здесь, как я и обещал. Теперь их никогда не забудут. Эта не какая-то могила на военном кладбище, а настоящий монумент.
Рут знала, что он ждет, чтобы она поблагодарила его. Она устало улыбнулась.
– Очень хорошо, дорогой. Надеюсь, все получится именно так, как ты задумал.
