— До или после того, как его убили?
— Это было примерно в час ночи. После того как мы с тобой поссорились, я пошел выпить пива. Позвонил мой осведомитель и рассказал о прошлом Гэри. И я решил, что должен сам поговорить с Гэри.
— Ты хочешь сказать, что видел его той ночью?
— Нет. Гэри не было дома. Я ждал его на улице. Я прождал несколько часов, но он не пришел.
— Что ты хотел ему сказать? — задумчиво спросила Пейтон.
— Кевин, ты уже и так достаточно рассказал, — сказала Дженнифер.
— Клянусь, я его не убивал. Но мой осведомитель сообщил мне, что Гэри был той еще штучкой. Он с легкостью манипулировал людьми. А ты рассказала мне, что обратилась к нему, как к другу, когда тебе было очень плохо, а все закончилось тем, что ты напилась и оказалась в его постели. Я уже говорил вам, что не убивал его. Но, честное слово, Гэри повезло, что его тогда не оказалось дома. Я не собирался убивать его, но и разговаривать с ним тоже не собирался. И я прекрасно понимаю, что могут подумать присяжные, когда услышат об этом.
— Я твоя жена. Уж мне ты мог бы рассказать.
— О-о, конечно, — язвительно заметила Дженнифер. — Тогда, если обвинитель спросит вас о том, где был Кевин в ночь убийства, вы прекрасно откажетесь отвечать на его вопрос, сославшись на то, что жена не может давать показания против мужа. И это могло бы подтвердить, что вы оба невиновны, не так ли?
— По правде говоря, Дженнифер настаивала на том, чтобы я не рассказывал об этом, — признался Кевин, словно извиняясь за то, что вынужден был послушаться своего адвоката.
Пейтон коснулась его руки.
— Я рада, что ты наконец поведал мне об этом. Я хотела бы еще кое-что добавить.
— Что? — спросил Кевин.
— Возможно, Гэри был сукиным сыном и поступал непорядочно. И, может быть, он даже накачал меня наркотиками. Но он меня не насиловал.
— Вероятно потому, что вам действительно было плохо. Изнасилование — это скорее подчинение себе другого человека, чем секс. И то, что вас рвало у него на глазах, вполне могло вызвать просто отвращение. Такое даже закоренелому насильнику не понравилось бы, — объяснил Тони.
Как всегда, он выражался прямо и грубо, но в логике ему нельзя было отказать.
Тони въехал в гараж, припарковал машину и выключил двигатель. Они продолжали сидеть в машине. Казалось, что он что-то хочет им сказать.
— Буду до безобразия откровенным, — заявил он. — С того самого дня, как вы вдвоем переступили порог моего кабинета, я не поверил в эту сказочку о похищении. Я до сих пор не знаю, говорите ли вы правду или вы такие талантливые актеры, что поистине достойны «Оскара». Но одно я знаю точно. Если вы не представите доказательств того, кто конкретно мог быть этим похитителем, присяжные просто подотрут вашими показаниями одно место. А вас разнесут в пух и прах.
Пейтон не хотелось говорить о том, что́ она видела в зале суда, поскольку не была уверена, происходило ли это в действительности, или это ей только показалось. Но осталось очень мало времени.
— Мне кажется, я его видела сегодня.
— Когда?
— Я как раз закончила давать показания. Все в это время смотрели на Кевина. У меня появилось какое-то странное чувство, будто кто-то пристально смотрит на меня. Я подняла взгляд и на какую-то долю секунды, клянусь, увидела те же глаза.
— Чьи глаза?
— Глаза того человека в лыжной маске. Глаза того «доброго самаритянина», который вытащил меня из озера Джамайка.
— Ты уверена в этом? — обеспокоенно спросил Кевин.
Она слегка пожала плечами.
— Он смотрел на меня из дальнего угла зала, но мне показалось, что это он.
— Тогда у меня к вам еще один вопрос, — обратился к ней Тони. — Даже если это был один и тот же человек, вы имеете хотя бы малейшее представление о том, кто он такой?
Пейтон посмотрела в окно и увидела свое отражение в темном стекле «седана», стоявшего за их машиной.
— Боюсь, что нет, — проговорила она упавшим голосом.
64
Кевин, конечно, расстроился, выслушав то, что говорила Пейтон, но не удивился. Он надеялся, что после откровенного разговора в машине Тони их отношения с Пейтон улучшатся. Они действительно улучшились, но не настолько, чтобы Пейтон могла забыть все обиды и вернуться домой. Сегодня она уж точно не вернется.
Он понимал, что его отношения с Сандрой были ошибкой. Но теперь Сандра осталась где-то в прошлой жизни. Это было время, когда его семейная жизнь совершенно разладилась. Все давным-давно закончилось. Кевин знал, что эта история, связанная с Сандрой, оставила в душе Пейтон глубокую рану, и она еще слишком свежа. Ей стало известно об этом только три дня тому назад, и Кевин не мог винить ее в том, что она так отреагировала. Честно говоря, он не будет в обиде на нее, даже если Пейтон никогда не простит его.
Этого он боялся больше всего.
Он заказал на ужин пиццу и в ожидании, пока ее доставят, смотрел вечерние новости. На экране появились весы Фемиды, это была заставка передачи, посвященной судебной хронике дня. Он обрадовался, услышав, что их дело уже не является самым актуальным. Но Кевин усвоил один очень важный урок: человека не могут обвинить в преступлении века, потому что этот век только начался.
— Сегодня в судебном процессе Шилдс–Стоукса произошел неожиданный поворот, — сказал телекомментатор. — Обвинение сосредоточило свое внимание на муже, Кевине Стоуксе. Обвинитель Чарльз Оун тщательно допрашивал жену Стоукса в качестве свидетеля, и возник новый возможный мотив убийства — изнасилование…
Кевин выключил телевизор. Он уже и так наслушался всего этого. Воспоминаний хватит на всю оставшуюся жизнь.
Принесли пиццу. Кевин заплатил за доставку и принес горячую, вкусно пахнущую коробку в кухню. Это была не та пицца, которую он заказывал. Кевин подумал, что если бы ему осталось жить на земле только этот последний день и завтра он должен был бы умереть, то заказал бы пеперони с сыром в каком-нибудь другом месте, где заказчикам приносят именно то, что они заказывали.
Он открыл холодильник, чтобы достать пиво, и тут зазвонил телефон. Он быстро снял трубку, ведь это могла звонить Пейтон.
— Алло.
— Это Кевин Стоукс? — спросил незнакомый женский голос.
— Кто вы?
— Тот, кто может вам помочь.
Он подумал, что его просто разыгрывают, и уже собрался повесить трубку, но в последнюю секунду передумал.
— Кто вы такая?
— Я электронный детектив.
— Простите, кто?
— Детектив, который специализируется на компьютерных расследованиях.
— Никогда не слышал о таком.
