А затем их препарировали. Хирургические инструменты рассекали организм на составляющие — на мельчайшие кусочки и полосы. Все сведения тщательно систематизировались. Библиотека Медицинского блока скрывала в себе огромный объем информации — необъятное хранилище с протоколами зверств и чудовищных экспериментов. По сравнению со зверствами, которые творились в вивисекториях Медицинского блока, эксперименты доктора Моро выглядели как невинные забавы…
Таково было наказание стражникам — за их трусость и неповиновение. Меня же ожидала награда.
Я увидел то, что называлось Долиной Наслаждений, — собственными глазами.
Она была настолько велика, что, выйдя в нее из ворот, я ошеломленно остановился.
Огромный шар располагался под ее куполом, освещая все ярким светом, — он пылал, словно солнце. Великая каменная змея окружала это ослепительное светило кольцом, символизируя Начало и Конец.
Гигантские фрески раскинулись по куполу, покрывая всю его громадную площадь, показывая прошлое и грядущее. Извергались вулканы, вспенивались океанские воды, повсюду бушевали смерчи, и трескалась земля. Пылали пожары. Человеческие селения затапливали лава и цунами, сметали ураганы. Они проваливались в разошедшуюся твердь.
Невообразимо кошмарные чудовища пожирали людей тысячами. Лица людей запечатлевали необъятный ужас и бессилие. Беспомощные и голые, они корчились, вопили и рыдали…
Но были и такие, что радовались. Они дудели в дудки, колотили в бубны и барабаны, хохотали, кружа во вселенской вакханалии. Культисты бесновались в экстатическом пламени, глумясь над обреченными жертвами. Гнусные сцены у ног чудовищ запечатлевали изощренное насилие и разнообразные извращения. Похоть мешалась в этих картинах с наркотическим дурманом, а кровожадное исступление — с фанатическим торжеством. Опоясывая весь купол по краю, эта оргия были поистине бесконечна.
Я опустил свой взгляд к стенам. Вместо камня там были роскошные сады. Некоторые из них нависали друг над другом в несколько этажей, и сохранись до наших дней висячие сады Семирамиды, они померкли бы перед здешним размахом. Другие сады опускались вниз террасами. Искусственные водопады пенились, струясь по ним вниз, как по ступеням.
Все утопало в зелени. Журчали фонтаны. Бабочки и колибри порхали над диковинными цветами. На перевитых лианами, увешанных спелыми тропическими плодами ветвях сидели пестрые птицы.
Повсюду расхаживали обнаженные служанки, с яствами на подносах и большими кувшинами на плечах. Лужайки полнились голыми телами. Некоторые валялись в беспамятстве вокруг кальянов, другие заливались в три горла, третьи лазили и катались по траве, совокупляясь. Содомское «панно» было не менее обширным, чем фреска на куполе. Шабаш происходил на садовых ярусах, как действие на театральных подмостках. Сладострастные стоны и вздохи облегчения, восторженные вопли и истеричный визг доносились до моего усиленного слуха, подобно единому хору. Когда мы продвинулись достаточно далеко, он стал звучать со всех сторон.
Моему взгляду представлялись всевозможные мерзости и уродства. Я видел там гермафродитов, выполняющих с мужчинами роль мужчин. Карлицы тужились под напором культистов, которые, в свою очередь, корячились под дегенератами с гипертрофированными половыми органами. Одна женщина имела шесть грудей и крайнюю степень ожирения. Культисты облепили ее со всех сторон, как свиной выводок…
Моя голова пошла кругом, руки сами собой потянулись к излучателям.
— Что, стражник, нравится? — видя мое замешательство, Серый Гвардеец снисходительно усмехнулся. — Ничего, надейся, может статься, тебя примут к нам, и ты сможешь проводить в Долине половину времени.
Останавливая руки, я отвел глаза прочь от садов. Для их содержания требовались сотни рабов, и с этим все было понятно. Но что требовалось для создания всех тех уродов, предназначением которых было удовлетворять больные прихоти отличившихся культистов? Похищали этих уродов наверху из медицинских приютов или они рождались под землей? Если второе — то шла тут речь о генетических манипуляциях или уродства появлялись в результате последствий от невоплотившихся даров?
Все это вместе — понял я, поразмыслив. Великий умел не только наказывать, но и награждать. Он поставлял игрушки для своих верных слуг всеми путями.
Посреди площади возвышался его Храм. Сложенная из черных каменных блоков, треугольная пирамида уходила уступами ввысь. Ее вершина не доставала до «солнца» самую чуть, а ступени были заставлены идолами — целыми пантеонами чудовищ и змей.
И еще больше змей находилось у подножия. Вся поверхность зала была отведена, по сути, под их питомник. Огромные сытые питоны дремали на аккуратно подстриженных деревцах. Мелкие ядовитые гады свободно ползали по траве и камням. Анаконды лениво извивались в тех бассейнах, куда низвергались садовые водопады… Питомник просто кишел пресмыкающимися тварями.
Отделенные от них гладкими барьерами из прозрачного минерала, мы пошли к пирамиде.
* * *
Внутри было сумрачно — редкие факелы и лампады разгоняли темноту — и прохладно. Мы прошли гулкий коридор и вышли в зал. Развернувшись, Гвардейцы зашагали обратно.
Зал был треугольным, как и пирамида. Посреди него находился светящийся бассейн. Поверхность его слегка волновалась, и зайчики бродили по стенам — наклонным, сходящимся наверху.
Трон стоял позади бассейна. Высеченный из черного камня, величественный и огромный, он подошел бы исполину, но не человеку. Он был пуст.
А зал был полон людьми — десятками культистов. Я уже знал, что обозначают некоторые одеяния.
Серые хламиды с черными иероглифами отмечали технических специалистов, Механиков. Символы шестерней отличали их от Зодчих, строителей и архитекторов, которые носили изображения кирпичной кладки. На головах Механиков и Зодчих были остроконечные колпаки с прорезями для глаз.
Кошмарные лицевые пластины Медиков были сделаны из дерева и выкрашены в алый цвет, такими же были и их балахоны. Одежды Проповедников были белыми, покрытыми бледно-зелеными узорами. Их лица скрывали маски рептилий.
Представители этих и многих других каст, отличий которых я не знал, ползали перед Троном на четвереньках, беспрестанно отбивая поклоны и что-то шепча. Взгляды их то и дело поднимались вверх — и тут же, издавая восторженные вздохи, культисты вжимали головы в плечи. Изображая крайнюю степень раболепия, они то и дело валились ниц, скуля и подвывая, как псы.
Но Владыка, повелитель и бог их темного мира, хозяин всех его рабов, сидел не на Троне Предтеч. Он устроился у его подножия, посреди лестницы в сотню ступеней.
Пройдя через весь размах предыдущих чудес, я ожидал увидеть его облик каким угодно. Меня не огорошил бы шестирукий и трехголовый мутант или великан в пять метров роста. Не вызвало бы ошеломления то, что он — главный и поэтому огромный Кровавый Латник, или окажется целой коллегией ветхих старцев, «несущих Слово от имени» какой-нибудь потусторонней ерунды. Я был готов и к надувательству, наподобие мудрого и загадочного оракула или бесплотного призрака-чревовещателя…
