Судя по газетам, тебя вот-вот причислят к лику святых.
Я поражена, услышав, что она следит за мной в прессе, и чувствую укол беспокойства по поводу того, что еще она может знать.
– Вижу, тебе удалось сохранить дом.
– С огромным трудом, – отвечает она, медленно обводя взглядом комнату. – Подозреваю, что его снесут, как только меня не станет. Недолго осталось. Но этого не будет, пока я жива. – Ее глаза резко возвращаются ко мне с внезапной настороженностью. – Чего ты хочешь? Надеюсь, не денег, потому что от них уже ничего не осталось.
– Нет, я пришла не за деньгами. Я привела к тебе гостя. Старого друга семьи.
Ее взгляд скользит к пустому дверному проему.
– Я никого не желаю видеть. И уж точно не твоих друзей.
– Но он был и твоим другом. Посмотрим, вспомнишь ли ты.
Словно по команде, Хеми молча заходит в комнату.
Коринн хмурится, вглядываясь в его лицо. Жду проблеска узнавания. И вот он.
– Ты!.. – рычит она низким, скрежещущим голосом. – Ты!
– Да, – отвечает Хеми с любезной улыбкой. – Это я.
Коринн резко поворачивается ко мне.
– Как ты посмела привести его сюда? Убирайтесь! Оба!
Я не двигаюсь с места.
– Нам нужно кое-что обсудить.
– Вон! Сейчас же!
– Помнишь мои письма, Коринн? Что ты с ними сделала?
Ее взгляд на мгновение затуманивается, затем она отводит глаза.
– Ничего не знаю ни о каких письмах.
– Ты подменила их. Как тебе это удалось?
Она смотрит на меня, ее лицо выглядит пустым. Коринн все такая же самодовольная и надменная, все еще уверена, что способна контролировать всех и вся. Но она ошибается. Она ошибалась тогда и тем более сейчас.
– Мы пришли за ответами, Коринн, и без них не уйдем. Так что, если не готова применить к нам физическую силу, просто расскажи то, что мы хотим узнать.
Она медленно и оценивающе пробегает глазами по Хеми.
– Так значит, «мы»? Ты и газетчик все-таки вместе? Зачем ты пришла? За моим благословением?
– Нет никаких «мы», – холодно отвечаю я. – Ты об этом позаботилась. Неясно только, каким образом тебе удалось. Расскажи, как ты подменила письма.
Коринн подается вперед, видимо, желая выглядеть угрожающе. Вместо этого вид у нее просто угрюмый, капризный – и немного испуганный.
– Что за наглость врываться сюда и что-то требовать. Как будто я тебе что-то должна. Я ничего тебе не должна! Теперь уходите оба, иначе я вызову полицию.
– Вызывай. И позвони в газеты. Пресса непременно ухватится за такой материал. Жители Нью-Йорка давно не читали о грязном белье Мэннингов. У меня впереди весь день.
Коринн откидывается на спинку кресла, стареющая королева на своем потертом троне. Она закрывает глаза и глубоко вздыхает, ее губы становятся бледнее.
– Оставь меня в покое.
– Брось, Мэриан, – говорит Хеми. – Она не может тебе ответить, потому что рассказывать нечего. Хотя ценю твои попытки выбить признание из умирающей женщины. Но даже твоя сестра не способна совершить то, в чем ты меня уверяешь.
Коринн долгое время молчала, глядя на нас так, словно оценивала противников перед боем.
– Что именно она утверждает? На что, по-вашему, я не способна?
– Мэриан говорит, это вы украли письма, которые она писала перед отъездом из Нью-Йорка мне и Тедди, и с помощью какой-то необыкновенной ловкости рук устроили так, чтобы письмо, предназначенное Тедди, попало ко мне. Я считаю, она насмотрелась фильмов и что никому не хватило бы ума провернуть подобное.
Коринн пренебрежительно фыркает.
– А она сказала, по какой причине я провернула бы такой отвратительный трюк со своей сестрой?
– Из зависти, – просто отвечает Хеми.
– Из зависти? – Кажется, это удивило Коринн. – Думаете, я завидовала ей?
Она смеется пронзительным скрипучим смехом, который внезапно напоминает мне обо всех ее сердито брошенных фразах. О том, как она никогда не хотела быть женой или иметь полный дом детей. Как ей надоело плясать под чужую дудку. Как пришел мой черед выполнять свой долг.
– Да, ты завидовала, – напоминаю я сестре, чувствуя, как вместе с запоздалым пониманием приходит странное спокойствие. – Прежде я полагала, что ты искренне считаешь правильным быть послушной отцу. Но дело не в этом. Тебя возмущало, что я не могла просто повиноваться и выйти замуж за Тедди, как ты вышла за Джорджа. Ты ненавидела меня за то, что я хотела сделать собственный выбор, желала видеть меня такой же несчастной, как ты сама. А ты знала, что с Тедди я буду несчастной.
Замкнутое выражение лица Коринн вдруг сменилось почти ядовитым ликованием.
– А что, если и так? Почему бы мне тебя за это не возненавидеть? Мне никто не давал выбора, от меня всегда ожидали только послушания. Твой газетчик тут заявляет, что никому не хватило бы ума… Да что вы об этом знаете? – Глаза Коринн лихорадочно горят. – Пробираешься в какую-то захудалую квартиру и думаешь, что никто не догадается. Мне все про вас было известно! А вы, мистер Гаррет? Может, вам и удалось разрушить нашу семью своей гадкой статейкой, но ведь вы не к этому стремились, верно? – Она делает паузу, тыча в меня пальцем. – Это за ней вы охотились! За моей хорошенькой младшей сестрой. Ну вот я и разрушила ваши планы. – Она торжествующе сияет и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Хеми. – И кто теперь умный, а, газетчик?
Хеми ловит мой взгляд и едва заметно кивает.
– Прошу прощения, Коринн. Похоже, я вас недооценил.
– Наверняка! – Сестра поворачивается ко мне с приторно-сладкой улыбкой. – А ты, глупая, облегчила мне задачу. – Она откидывает голову назад и заходится новым приступом смеха. – Не следовало оставлять меня наедине с твоими письмами, дорогая сестра. Из них я сразу поняла, что ты планируешь сбежать с британцем. В тот день возникла какая-то проблема, так ведь? Какая-то пропущенная встреча? Отсюда и записка с просьбой подождать. Чего я не знала тогда, так это каким образом ты планируешь ее передать. Но понимала, что план есть, иначе зачем ее вообще писать, поэтому была настороже. И вот кого я ловлю на черной лестнице с пальто под мышкой? Своего маленького пронырливого сына! Мне повезло, что ты выбрала столь неумелого шпиона.
Коринн улыбается, явно довольная собой.
– Я последовала за ним на кухню и увидела, как он вытащил из-под рубашки два конверта и сунул их в карман пальто. Бедный неуклюжий мальчик до смерти перепугался, когда я подошла к нему сзади. Забрав у него пальто, я отругала Дикки за то, что он надел хорошие туфли, когда на улице дождь. Велела ему подняться наверх и переобуться, а заодно надеть шарф. Мне требовалось достаточно времени, чтобы вскрыть конверты.
Последние слова Коринн произносит так небрежно, словно рассуждает, как удалить с блузки пятно от вина.
– Откуда ты знала, как вскрывать запечатанные конверты?
Она смотрит на меня с явным удивлением.
– Что за глупый вопрос? Хотя ты ведь никогда не была замужем, поэтому, полагаю, тебя
