— А теперь давайте перейдем к делу, хорошо? Огонь я развел. Вот тут есть тигель. Нужно все начать с первичных материалов.
— Вино и навоз, — сказал устало Нед. — Просто не верится, что мне предстоит увидеть все это снова.
Нед подошел и посмотрел сквозь решетку. Лазарь порылся в мешке и вытащил маленькую полотняную сумку.
— Вот они! Первичные материалы. Спрашивайте меня обо всем, о чем хотите, — о Фичино, об Агриппе, о Тритемиусе, даже о самом Джоне Ди — я ваш человек! Я когда-то встречался с ним, знаете ли.
Нед обернулся.
— Вы встречались с Джоном Ди?
— О да!
Лазарь энергично смешивал какие-то темные катышки — очевидно, сушеный навоз с вином, которое вылил в тигель из кувшина, принесенного Неду.
— Я пошел повидаться с ним в его дом в Мортлейке. Перед самой его смертью. Мне пришлось немного подождать, потому что он составлял гороскоп для какой-то важной особы — знатной леди из придворных принца Генриха. Леди, которая имела слабость к вину. И она была ожесточена — очень ожесточена — против своего мужа; я слышал, как они беседовали потом. Я думаю, что она пришла просить доктора Ди навести на него порчу.
— Как ее звали?
Лазарь нахмурился.
— Ловетт. Да, так. Миссис Сара Ловетт.
— Ах, — сказал Нед, прижав руку ко лбу, — вот вам ваша мудрость древних! Вот как на самом деле Джон Ди все узнал, вот как он разобрался во всем этом. Сара Ловетт! Если бы я только знал.„
И он в возбуждении зашагал по камере.
Лазарь посмотрел на него настороженно — он ворошил уголь, — в его взгляде была еще и жалость.
— Ну, мастер Нед, успокойтесь. Скоро мы что-нибудь такое сделаем, не бойтесь. Мы можем сделать это вместе. Сделаем красный камень.
— Я ничего об этом не знаю. Я не могу сделать философский камень для Герцога.
Лазарь нагнул голову набок.
— Как можно так говорить? — насмешливо спросил он. — Когда у вас есть рецепт самого доктора Дп?
— Откуда вы узнали о письме?
— Я заинтересовался, когда вы процитировали мне девиз Ди. Qui non intelligit… Стин рассказал мне остальное.
«А Стину рассказала Элис».
— Дайте его мне, — ластился к нему Лазарь. — Чтобы ублажить Герцога на какое-то время. Иначе — терпения у него хватает ненадолго, как вы знаете, самообладания тоже.
Нед колебался. Потом вынул два потрепанных листка с письмом к Ариелю и отдал Лазарю.
Лазарь уставился на них, потом восхищенно вздохнул.
— «Ариелю я дам дар золота». Рецепт самого доктора Джона Ди…
— Сколько времени дал нам Герцог? Когда он поймет, что ничего не получается?
— Но у нас получится!
— Сколько времени, я спрашиваю?
— Ах, мы всегда можем как-то одурачить Герцога, вы и я. Дайте-ка мне взглянуть. «Сначала исходный материал должен быть погружен в spiritus vini, затем выращен в запечатанном сосуде в священном горне, носящем знак, который также питает многих пилигримов…» Знак, который питает пилигримов? Что это такое?
— Створка раковины, — сказал Нед. — Знак святилища Святого Иакова в Компостелле.
— Ну конечно! Я найду такие створки и превращу наш огонь в святилище, в священный горн. Что там дальше? «Пусть земная часть хорошо прокалится…»
Нед оставил Лазаря бормотать над письмом. Сам же сел за стол и положил голову на руки.
Кейт на свободе. Но надолго ли?
Лазарь обернулся.
— «Местные птицы справедливости» — что это значит?
— В этом разбирается Робин, а не я.
— Вы хотите сказать, что этот ваш безухий малый знает об этом? Черт, черт, если бы я знал. Я найду его и спрошу…
Нед быстро встал. На этих поисках золота лежит проклятие. Каждый хочет узнать тайну его получения, и это его губит.
— Не смейте и близко подходить к мальчишке. Я вас предупреждаю — если с ним что-нибудь случится, я скажу Герцогу, что вы на самом деле шотландский враль, а вовсе не наполовину поляк. Понятно?
Лазарь обиженно промолчал и отвернулся; он еще немного повозился над тиглем, потом дело дошло до вонючей стадии, хорошо известной Неду.
Потом на наружной лестнице загрохотали шаги, вошли стражники Герцога и грубо велели Лазарю убираться вон. Они стали вокруг Неда и проговорили:
— Герцог недоволен, что твой малый отверг его гостеприимство. И мы тоже. Куда он делся?
— Откуда мне знать?
Кто-то ударил его. Нед ударил в ответ. Трое держали его, он вырывался, они издевались над ним, называя девкой Нортхэмптона, и при свете мерцающего тигля они повалили его на пол.
Они вытворяли с ним такое, что ему отчаянно хотелось оказаться далеко отсюда — или умереть. Или и то и другое вместе.
Он попытался вспомнить имена семерых ангелов Ди, чтобы отвлечь свой ум от того, что происходит. Он тихонько произносил эти имена — Сабатиэль, Мадимиэль, Семелиэль. Но это тоже не помогало.
А потом он осознал, что в подвал вошел Стин и молча наблюдал за происходящим, и его глаза горели от омерзительного наслаждения; а тигель, который Лазарь поставил нагреваться на огне, испускает серные испарения, исходящие от скорбных plantities. Наконец они оставили его и пинками затолкали в угол, в кровоподтеках, дрожащего.
Разложение мертвого остова надежды.
Он лежал, распластавшись на каменном полу, жалея, что не умер.
36
На следующий день она свое —
Чуть глаз живой заметил свет с востока —
Покинула проклятое жилье,
Дабы злодею отомстить жестоко.
Эдмунд Спенсер (ок. 1552–1599). Королева фей. Книга 5, песнь VI, стих 35
Ночью Кейт разбудил Себастьян, закашлявшийся во сне. Она пошла успокоить его, и после того как он затих, провела оставшуюся часть ночи на раскладной кровати в его комнате. Больше она не спала. После тюремных звуков тишина большого дома казалась гнетущей.
Рассвело, и она откинула занавеску, чтобы видеть солнце, сверкающее на замерзшем снегу за окном. В доме Пелхэма первый день Рождества всегда бывал днем тишины и строгости — посещение церкви утром и вечером, молитвы вместе со слугами перед полуденной трапезой.
Когда Кейт спустилась с Себастьяном к завтраку, она поняла, что муж уже ушел. Наверное, он пошел пораньше в церковь. Она видела, что Себастьяну хорошо с няней, и решила в отсутствие мужа заняться домашним хозяйством, поскольку знала, что привычные занятия и работа лучше всего утешают в беде и горести. Она попросила управляющего принести все счета за последний месяц, в основном за провизию и уголь, а также счета от доктора за лечение Себастьяна. Но тот ответил, несколько недоумевая по поводу ее неведения:
